Нежась в надежных, сильных руках мужа, Настя мечтала: «Пусть будет, что будет. Мне нужна эта ночь, даже если это будет единственная осознанная ночь в объятиях любимого мужчины. Да, я люблю его! Себе можно в этом признаться».

Скрипки звучали то медленно, то быстро и пронзительно, а молодые люди смотрели друг другу в глаза и не могли оторвать взора. Их губы соприкоснулись и слились в медленном томительном поцелуе. Руки Насти запутались в волосах мужа, склоняя к ней его голову, давая возможность сильнее и требовательнее впиться в мужские губы.

— Звезда моя, Наиля! — прошептал Северин, отрываясь от губ девушки и ловя ее взгляд.

Анастасия смотрела в пылающие огнем глаза своего мужа и тонула в их нежности, страсти, ласке, обожании… Прикоснулась губами к щекам, ямочке на подбородке, скользнула влажным горячим поцелуем по крепкой шее… И скинула с плеч последний шарфик…

— Наиля, я не смогу… — простонал Северин.

— …удержаться, — закончила за него Настя прерывистым шепотом. — Я тоже…

Настя обхватила руками шею мужа и крепко прижалась к его губам. О нет, это не яд горел в ее крови! Это она сама плавилась от его поцелуев, горячего дыхания. Ее жгли прикосновения его рук, она сходила с ума от желания принадлежать ему, раствориться в нем без остатка. Сердце Северина бешено стучало под ее руками, и собственное билось в том же ритме.

Северин не мог потом вспомнить, как они добрались до его спальни. Помнил лишь, что прикосновение к ее обнаженной коже окончательно лишило его остатков самообладания. Их совместная страсть держала их в своем жарком пламени всю долгую зимнюю ночь. Под утро, любуясь личиком своей утомленной жены, Северин прошептал ей:

— Я люблю тебя!

Настя лучисто улыбнулась ему, коснулась рукой его щеки и ответила:

— Я тоже люблю тебя!

Счастье, звонкое и горячее, затопило Северина до краев. Прижимая к себе жену, он жарко обещал ей:

— Ты всегда будешь со мной рядом! В моем доме. Что бы ни случилось, что бы с тобой ни произошло. Я всегда буду заботиться о тебе сам. Я буду любить тебя в любом состоянии, даже безумной и сумасшедшей. Ты всегда будешь жить в своем доме, в нашем доме, со мной. Даже если у тебя не получится…

— Да, хороший мой, верю.

Лучик холодного зимнего солнца скользнул по лицу Таиса, разбудив его. Разом вспомнив прошедшую ночь, Северин, не открывая глаз, повернулся к жене, обнял ее, прижал к своему телу, жадно вдыхая легкий цветочный аромат. Потерся щекой о ее плечико и поцеловал его.

— Наиля, звездочка моя…

Она не ответила. Северин распахнул глаза и вскинул голову: жена была бледной и тяжело дышала. Веки ее были сомкнуты, а на лбу выступил холодный пот.

— Наиля, что с тобой? — испугался Северин, хватая жену на руки и слегка встряхивая ее. — Не молчи! Просыпайся!

Она с трудом открыла глаза. «Кто меня трясет? Почему мне так плохо? Что вчера было?» На последнюю мысль тело откликнулось недвусмысленным жаром и томлением. Вид встревоженных глаз цвета майской листвы этот жар усилил. «Я куда-то уплываю… Куда? Что же со мной?» — вяло подумала Настя и провалилась в мир грез.

Северин опустил в теплую воду тело жены. Она бессмысленно улыбалась и на его слова и действия никак не реагировала, спокойно позволив себя вымыть, высушить, запеленать в полотенце и перенести обратно в его спальню.

— Звездочка моя, любимая, ну давай же, приходи в себя! — шептал Северин, с грустью и виной вглядываясь в любимое лицо.

Однако мольбы его не находили ответа. Наиле становилось все хуже и хуже, ее трясло и лихорадило, с губ срывались стоны. Вдруг она широко распахнула глаза и пристально уставилась на него. По спине Северина пробежал холодок нехорошего предчувствия. Наиля приподнялась, все так же не отрывая от него плотоядного взгляда, и вдруг бросилась, стараясь впиться в губы и проявляя при этом удивительную силу и ловкость в стремлении добраться до них. Северин перехватил жену, быстро пеленая ее в силовой воздушный кокон. Подвешенная в воздухе, сжатая невидимыми струнами, она рвалась освободиться и рычала непонятные слова. Крики и просьбы мага Наиля полностью игнорировала. В надежде вернуть ей сознание, Северин перенес жену по воздуху в ее спальню и поднес к плакатам, развешанным по стенам.

— Смотри! Это ты писала! Читай!

Девушка скользнула по надписям мутным взглядом и снова безуспешно рванулась к мужу. Так продолжалось несколько часов. Потом леди Таис притихла, но продолжала неотрывно смотреть на мужа, а Северин боялся уйти и оставить ее одну.

В доме было тихо, слуги бесшумно скользили, мрачно и неохотно занимаясь повседневными делами, служанки всхлипывали и утирали слезы платочком. В холле на пару рыдали Паляна с Ильяной, Марика горестно стенала на кухне, и не думая варить обед, а вокруг нее мрачно вздыхали печальные лакеи и привратник. Под дверью спальни скорбно завывал щенок. Дворецкий оделся в черные одежды. Общая атмосфера в доме была как во время похорон.

— Мы прибрались в вашей комнате, лорд Таис, — всхлипывая, доложила Ильяна, заглядывая в спальню госпожи. Увидев неподвижно замершую в воздухе леди Таис, по-прежнему закутанную лишь в полотенце и все с тем же бессмысленным взглядом, горничная опять разрыдалась.

— Уйди, богов ради, и без твоих слез тошно! — попросил Северин.

— Давайте мы хоть леди Таисочку нашу оденем, что ж она так-то… нехорошо. Она пока притихла, а мы с Паляной быстро — за минуточку управимся, — гнусавым от долгого плача голосом прошептала Ильяна. Паляна, выглядывая из-за плеча подруги и размазывая слезы по щекам, активно закивала.

— Одевайте, я подстрахую, если что… — согласился измученный Северин.

Горничные действительно справились за минуточку, и непредвиденных ситуаций не возникло. Леди Таис, казалось, окаменела, не делая попыток двигаться даже в отсутствие магических пут и полностью уйдя в себя.

«О чем она сейчас думает? И думает ли вообще? Что же я наделал! Лучше бы и дальше друзьями жили, лучше бы я сам от неудовлетворенной страсти с ума сошел! Но только не Наиля! Любимая, я сделаю все — ВСЕ! — что только смогу придумать, чтобы излечить тебя!» — клялся самому себе Северин.

За весь день Наиле так и не стало лучше, скорее наоборот: к вечеру ее взгляд приобрел осмысленность, и она вполне сознательно периодически начинала кидаться в сторону Северина, пытаясь не то поцеловать, не то укусить. Посидит, посидит и кинется вдруг, потом снова застынет, прорычит что-то непонятное — и снова кинется. Северину пришлось опять обмотать жену воздушным силком.

На звонки коллег по работе, отца и деда Таис-младший не отвечал весь день. К вечеру в его дом пришли все старшие родственники в сопровождении Лютена.

— Авар, помоги ей! — взмолился Северин, не обратив внимания на старших Таисов.