оливкового редингота, поправил на носу очки с серебряными дужками и четко произнес:

– Господин председатель, у меня на руках три козыря. Прежде всего я знаю имя, под которым скрывается сейчас Арсен Люпен, имя, под которым он проживает на бульваре Осман, ежедневно принимая своих сотрудников, восстанавливая и направляя свою банду.

– Но тогда какого черта вы его не арестуете?

– Я получил эти сведения задним числом. С тех пор князь… назовем его князь Три Звезды, исчез. Он за границей по другим делам.

– А если он больше не появится?

– Положение, которое он занимает, и то, как он погрузился в дело Кессельбаха, – все это требует его возвращения и под тем же именем.

– Тем не менее…

– Господин председатель, я подхожу ко второму своему козырю. Я, в конце концов, обнаружил Пьера Ледюка.

– Да что вы!

– Или, вернее, обнаружил его Люпен, и это Люпен, прежде чем исчезнуть, поселил его на маленькой вилле в окрестностях Парижа.

– Черт возьми! Но как вы узнали?

– О, легко! Рядом с Пьером Ледюком Люпен поместил в качестве надсмотрщиков и защитников двух своих сообщников. Так вот, эти сообщники – мои агенты, два брата, с которыми я общаюсь в строжайшей тайне и которые выдадут мне его при первой необходимости.

– Браво! Браво! Таким образом…

– Таким образом, поскольку Пьер Ледюк является, можно сказать, центральной фигурой, вокруг которой сходятся все усилия тех, кто ищет разгадки знаменитого секрета господина Кессельбаха… с помощью Пьера Ледюка я рано или поздно узнаю: первое – автора тройного убийства, так как этот негодяй занял место господина Кессельбаха в осуществлении некоего грандиозного проекта, до сих пор неизвестного, и так как господину Кессельбаху необходимо было отыскать Пьера Ледюка для исполнения этого проекта; второе – я заполучу Арсена Люпена, поскольку Арсен Люпен преследует ту же цель.

– Великолепно. Пьер Ледюк – приманка, которую вы протягиваете врагу.

– И рыба клюет, господин председатель. Я только что получил сообщение о том, что сегодня видели какого-то подозрительного типа, бродившего вокруг маленькой виллы, которую Пьер Ледюк занимает под покровительством двух моих тайных агентов. Через четыре часа я буду на месте.

– А третий козырь, Ленорман?

– Господин председатель, вчера на имя господина Рудольфа Кессельбаха пришло письмо, которое я перехватил…

– Перехватил… неплохо!

– … и которое я распечатал и оставил себе. Вот оно. Послано два месяца назад. На нем почтовая марка Мыса, а содержание таково:

«Мой дорогой Рудольф, 1-го июня я буду в Париже и по-прежнему в таком же бедственном положении, как тогда, когда вы мне помогли. Но я очень верю в дело Пьера Ледюка, на которое я вам указал. Какая странная история! Удалось ли вам найти его? Что происходит? Мне не терпится узнать.

Ваш верный Стейнвег».

– Первое июня, – продолжал господин Ленорман, – это сегодня. Я поручил одному из моих инспекторов отыскать этого самого Стейнвега. В успехе я не сомневаюсь.

– Я тоже, тоже в этом не сомневаюсь, – воскликнул Валангле, вставая, – и я приношу вам свои извинения, дорогой Ленорман, и смиренную исповедь: я готов был от вас отказаться… полностью! Завтра я ожидал префекта полиции и господина Вебера.

– Я знал это, господин председатель.

– Быть не может!

– Иначе стал бы я спешить? Теперь вы знаете мой план битвы. С одной стороны, я расставил ловушки, в которые убийца, в конце концов, угодит: Пьер Ледюк или Стейнвег выдадут мне его. С другой стороны, я слежу за Люпеном. Двое из его агентов у меня в подчинении, а он считает их самыми преданными своими сотрудниками. Кроме того, Люпен работает на меня, поскольку, как и я, преследует автора тройного убийства. Только он мечтает одурачить меня, а это я его одурачиваю. Поэтому я преуспею, но при одном условии.

– Каком?

– Если получу свободу действий и смогу принимать решения в зависимости от необходимости того или иного момента, не заботясь о нетерпеливой общественности и о моих начальниках, которые строят против меня козни.

– Договорились.

– В таком случае, господин председатель, через несколько дней я стану победителем… или буду мертв.

II

Сен-Клу. Маленькая вилла, расположенная на одной из самых высоких точек плоскогорья, на обочине малопосещаемой дороги. Одиннадцать часов вечера. Оставив свой автомобиль в Сен-Клу и осторожно следуя по дороге, господин Ленорман приближается к вилле.

Появляется некая тень.

– Это ты, Гурель?

– Да, шеф.

– Ты предупредил о моем прибытии братьев Дудвиль?

– Да, ваша комната готова, вы можете лечь спать… Если только этой ночью не попытаются похитить Пьера Ледюка. Меня бы это не удивило, особенно если принять во внимание маневры человека, которого заметили Дудвили.

Они миновали сад, тихонько вошли в здание виллы и поднялись на второй этаж. Там находились оба брата, Жан и Жак Дудвили.

– Никаких известий от князя Сернина? – спросил Ленорман.

– Никаких, шеф.

– А Пьер Ледюк?

– Весь день лежит в своей комнате на первом этаже или в саду. К нам он никогда не поднимается.

– Ему стало лучше?

– Намного лучше. Отдых преображает его на глазах.

– Он целиком предан Люпену?

– Вернее, князю Сернину, поскольку он не подозревает, что это одно и то же лицо. По крайней мере, я так полагаю, с ним ведь никогда не знаешь. Он не стремится к общению. О, это странный тип. Есть только одна особа, обладающая даром воодушевить его, заставить говорить и даже смеяться. Это девушка из Гарша, которой князь Сернин его представил, Женевьева Эрнемон. Она приходила уже три раза… Да вот хотя бы сегодня…

И он шутливо добавил:

– Я думаю, они немного флиртуют… Вроде как его светлость князь Сернин и госпожа Кессельбах… похоже, он строит ей глазки!.. Чертов Люпен!..

Господин Ленорман не ответил. Чувствовалось, что все эти подробности, которым он, казалось, не придавал значения, запечатлеваются в тайниках его памяти до того момента, когда на их основании надо будет делать логические заключения.

Он зажег сигару, пожевал ее, не закурив, снова зажег и бросил.

Задав еще два-три вопроса, он, не раздеваясь, бросился на кровать.

– Разбудите меня при малейшей надобности… А пока я сплю. Ступайте… каждый на свой пост.

Все вышли. Миновал час, два часа…

Внезапно Ленорман почувствовал чье-то прикосновение, и Гурель сказал ему:

– Вставайте, шеф, открыли калитку.

– Один, два человека?

– Я видел лишь одного… В эту минуту появилась луна… он спрятался за кустами.

– А братья Дудвиль?

– Я отправил их дежурить с задней стороны виллы. Когда наступит момент, они отрежут ему путь к отступлению.

Схватив господина Ленормана за руку, Гурель отвел его вниз, в темную комнату.

– Не двигайтесь, шеф, мы в туалетной комнате Пьера