предложил мне ежегодную субсидию при одном условии: иметь возможность приходить время от времени, чтобы проверять успехи моих учениц. Я не имела права отказать…

– Разумеется, нет, но следовало все-таки поспрашивать людей вокруг… Вы не знакомы с князем Серниным? Это хороший советчик.

– О! Я полностью ему доверяю, только сейчас он в отъезде.

– У вас нет его адреса?

– Нет. И потом, что бы я ему сказала? Этот господин вел себя очень прилично. Только лишь сегодня… Но я не знаю…

– Прошу вас, мадемуазель, будьте со мной откровенны… Мне вы тоже можете доверять.

– Так вот, сегодня господин Рибейра пришел рано. Он сказал, что его прислала одна французская дама, бывшая проездом в Буживале, и что у этой дамы есть маленькая девочка, воспитание которой она хочет доверить мне, и поэтому просит приехать к ней незамедлительно. Все это показалось мне вполне естественным. И поскольку сегодня выходной, а господин Рибейра арендовал экипаж, дожидавшийся его на дороге, я согласилась с ним поехать.

– Но какова же была его истинная цель?

Покраснев, она ответила:

– Попросту похитить меня. Через полчаса он мне в этом признался.

– Вы ничего о нем не знаете?

– Нет.

– Он живет в Париже?

– Я так предполагаю.

– Он не писал вам? Нет ли у вас нескольких строчек, написанных его рукой, или какого-нибудь забытого предмета, улики, которая могла бы нам помочь?

– Ничего… А впрочем… Но это наверняка не имеет никакого значения…

– Говорите!.. Говорите!.. Прошу вас.

– Так вот, два дня назад этот господин попросил у меня разрешения воспользоваться моей пишущей машинкой и напечатал – с трудом, поскольку у него не было навыка, – письмо, адрес на котором я случайно увидела.

– И этот адрес?

– Он писал в «Журналь» и вложил в конверт марок двадцать.

– Да, наверняка за маленькое сообщение, – сказал Ленорман.

– У меня есть сегодняшний номер, шеф, – заметил Гурель.

Развернув газету, господин Ленорман просмотрел восьмую страницу. Через мгновение он вздрогнул, прочитав следующую фразу, составленную с положенными сокращениями:

Мы информируем любого знающего г-на Стейнвега, что нам желательно знать, в Париже ли он, и его адрес. Ответ тем же путем.

– Стейнвег! – воскликнул Гурель. – Но это же как раз тот тип, которого привел к нам Дьёзи.

«Да, да, – сказал про себя господин Ленорман, – это человек, чье письмо Кессельбаху я перехватил, человек, который вывел его на след Пьера Ледюка… Стало быть, и они тоже, тоже нуждаются в сведениях о Пьере Ледюке и о его прошлом… Они тоже, тоже действуют на ощупь…»

Он потер руки: Стейнвег был в его распоряжении. Не пройдет и часа, как Стейнвег заговорит. Не пройдет и часа, как пелена мрака, угнетавшая Ленормана и превратившая дело Кессельбаха в самое мучительное и самое непостижимое из дел, которыми он занимался, эта пелена будет разорвана.

Господин Ленорман терпит неудачу

I

В шесть часов вечера господин Ленорман вернулся в свой кабинет в префектуре полиции.

Он сразу же вызвал Дьёзи.

– Твой человек здесь?

– Да.

– Что у тебя с ним?

– Ничего особенного. Он не говорит ни слова. Я сказал ему, что, согласно новому распоряжению, иностранцы обязаны заявлять в префектуру о своем пребывании, и доставил его сюда, в кабинет вашего секретаря.

– Я допрошу его.

Но в этот момент появился служащий.

– Шеф, одна дама желает немедленно поговорить с вами.

– Ее визитная карточка?

– Вот она.

– Госпожа Кессельбах! Пусть войдет.

Он сам пошел навстречу молодой женщине и предложил ей сесть. У нее был все тот же скорбный, болезненный вид и выражение крайней усталости на лице, свидетельствовавшее о крушении надежд всей жизни.

Она протянула номер газеты «Журналь», указывая на строчку маленького сообщения, где речь шла о господине Стейнвеге.

– Папаша Стейнвег был другом моего мужа, – сказала госпожа Кессельбах, – и я не сомневаюсь, что он много чего знает.

– Дьёзи, – сказал Ленорман, – приведи человека, который ждет… Ваш визит, мадам, будет не напрасен. Я только прошу вас, когда появится этот человек, не говорить ни слова.

Открылась дверь, и вошел бедно одетый старик с короткой белой бородкой, с лицом, изборожденным глубокими морщинами, с затравленным видом тех несчастных, что скитаются по миру в поисках ежедневного пропитания.

Моргая глазами, он остановился на пороге, взглянул на господина Ленормана и, казалось, смущенный встретившим его молчанием, в замешательстве стал вертеть в руках свою шляпу.

Но внезапно глаза его округлились, и он в изумлении пробормотал:

– Госпожа… госпожа Кессельбах!

Он увидел молодую женщину.

И успокоенный, улыбающийся, больше не робея, подошел к ней и со скверным акцентом произнес:

– Ах, как я рад… наконец-то!.. Я уж было подумал, что никогда… Я был удивлен… никаких известий… ни телеграммы… А как чувствует себя добрейший Рудольф Кессельбах?

Молодая женщина отпрянула, словно получила удар прямо в лицо, и, упав на стул, разрыдалась.

– Что такое? В чем дело?.. – спросил Стейнвег.

Господин Ленорман сразу вмешался:

– Я вижу, сударь, что вы не в курсе некоторых событий, произошедших недавно. Вы, стало быть, давно путешествуете?

– Да, три месяца… Я снова поднялся на рудники. Потом вернулся в Кейптаун, откуда написал Рудольфу. Но по дороге я получил работу в Порт-Саиде. Полагаю, Рудольф прочитал мое письмо?

– Он отсутствует. Я объясню вам причины этого отсутствия. Но прежде нам хотелось бы получить определенные сведения. Речь идет о человеке, которого вы знали – в своих беседах с господином Кессельбахом вы обозначали его именем Пьер Ледюк.

– Пьер Ледюк! Как! Кто вам сказал?

Старик был потрясен.

Он снова пробормотал:

– Кто вам это сказал? Кто открыл?

– Господин Кессельбах.

– Никогда! Это секрет, который я ему поведал, а Рудольф хранит свои секреты… особенно этот…

– Однако необходимо, чтобы вы нам ответили. В настоящее время мы проводим расследование относительно Пьера Ледюка, которое должно завершиться без промедления, и вы один можете пролить свет на эту тайну, поскольку господина Кессельбаха здесь нет.

– Что, в конце концов, – воскликнул Стейнвег, казалось, решившись, – что вам нужно?

– Вы знаете Пьера Ледюка?

– Я никогда его не видел, но давно уже владею одним секретом, который его касается. Вследствие событий, о которых не стоит рассказывать, и благодаря ряду случайностей, я, в конце концов, удостоверился, что тот, кто меня интересует, ведет в Париже беспорядочный образ жизни и что он называет себя Пьером Ледюком, хотя это ненастоящее его имя.

– Но сам-то он знает свое настоящее имя?

– Полагаю, что да.

– А вы?

– Я его знаю.

– Ну что ж, назовите его нам.

Старик заколебался, потом с яростью произнес:

– Я не могу… не могу…

– Но почему?

– Я не имею права. В этом весь