тяжестью наполнили их желудки. Все вокруг для обоих стало окрашиваться в теплые тона. Первоначальная настороженность и неловкость отступали. Окружающие их люди начали казаться не такими чужими и неприятными, как прежде. В довершении ко всему Марианна поднялась, постучала ножом о бок хрустального бокала и громким голосом произнесла на весь зал:

— Сегодня мы празднуем не только мой День рождения, сегодня у нас двойной праздник. Мы также отмечаем победу нашей чемпионки на турнире, в котором я и еще несколько чуваков и чувих, все они сейчас здесь, тоже принимали участие. Однако, в отличии от нас, вылетевших в самом начале, Даша побила всех, даже хваленых москвичей и взяла главный приз. Предлагаю тост за чемпионку!

Поднялся шум: кто-то захлопал, кто-то засвистел, кто-то затопал ногами. Даша смутилась. Она с благодарностью посмотрела на Марианну, к ее горлу подступил теплый комок, и она с досадой подумала: "Зачем же я раньше ее сторонилась, она ведь совсем неплохая девчонка, до чего я все-таки подозрительная". Паше тоже понравился тост, он был горд за Дашу.

После того как все выпили, Марианна крикнула:

— Еда подождет, нам еще гулять и гулять, а сейчас бежим купаться в бассейн, все — в бассейн!

Даша перестала украдкой поглядывать на часы, ей было весело и хорошо. Они с Пашей присоединились к толпе, которая с криками и смехом выбегала из рыцарского зала.

И только в огромном помещении, там, где находился бассейн, среди мраморного великолепия, при виде колышущейся, зеленоватой воды, от которой исходил не запах хлорки, а каких-то таинственных ароматов, создающих иллюзию, что ты находишься на берегу настоящего океана, только там Даша вдруг очнулась, вспомнив, что у нее нет купальника. С этой проблемой она обратилась к Марианне. Та расхохоталась.

— А здесь ни у кого нет купальников, сюда не пускают в купальниках.

— Как это? — смутилась Даша.

— А вот так. Посмотри налево. Алеся разделась донага, сейчас она нырнет. Рядом с ней Майкл, тоже голый и тоже сейчас нырнет, — Марианна продолжала хохотать. — У нас не принято купаться в одежде. Поэтому в кайф, что у тебя нет купальника.

— Нет, я так не могу, — прошептала, покрасневшая Даша и поискала глазами Павла. Его, как назло, нигде не было.

— Да брось ты ломаться, — уже не смеясь, настойчиво, с повелительными нотками в голосе сказала Марианна. — Все могут, а ты, видишь ли, не можешь, не строй из себя недотрогу.

В этот момент все пространство заполнилось необычайно красивой музыкой. Казалось она каскадами ниспадает с потолка, струится из под воды. Мелодия обволакивала, несла по волнам безбрежного океана. Она заглушала все всплески и выкрики.

Марианна жестами подозвала к себе Джона и Макса.

— Ну-ка помогите нашей чемпионочке перестать выпендриваться. Мы тут все голые перед ней, а Даше, видите ли, купальник нужен. Это ты в своем пансионе будешь в корыте в пальто мыться, а у нас здесь другие правила.

Джон заржал, а толстые губы Макса расползлись в улыбке. Он предчувствовал удовольствие, которое ему обещала Марианна еще там, на кортах, когда они говорили о Даше. Даша растерянно смотрела на них, она еще ничего не понимала. Но когда ее с двух сторон обхватили четыре руки, будто щупальца осьминога, она испугалась. Вначале она попыталась молча сопротивляться, стараясь высвободиться из крепких, неприятных объятий, но ничего не получалось. Даша активно работала локтями, но все-таки не так энергично, как было необходимо — сказывалось действие алкоголя, который туманил голову и расслаблял тренированные мышцы. Раздался треск разрываемой ткани. В ее майке образовалась большая дыра. Даша не выдержала и громко закричала.

В пылу борьбы никто из них не заметил, как они приблизились к кромке бассейна. Через мгновение Даша вместе со своими мучителями полетела в воду. Беда заключалась в том, что ее никто и никогда не учил плавать. Ее не возили летом, как других детей, на море, не покупали ей зимой абонементы в бассейны. До этого она всего три или четыре раза плескалась на мелководье Финского залива, когда в детдоме устраивали дни здоровья. Упав в воду, Даша сразу же захлебнулась.

Паша не мог ей помочь, его попросту не было в бассейне, он до него не дошел.

Когда вся толпа, вскочив из-за стола, ринулась сюда, рядом с ним оказалась девочка-толстушка — дочь питерского магната. Ей приглянулся Паша. Он разительно отличался от набивших оскомину Джонов и Максов и потому казался загадочным и притягательным. Эта девочка, которую звали Соней, решила с ним познакомиться. В толпе она осторожно взяла его за руку и сказала: "Паша, я хочу поговорить с тобой. О тебе рассказывают много интересного, пойдем в ту комнату, там тихо и спокойно. А бассейн — фуфло, где голые идиоты будут визжать, и топить друг друга". Паша удивился, но ему польстило внимание пухленькой Сони, и он последовал за ней.

В комнате, заполненной зеркалами, пуфиками и диванами, на которых лежали шкуры разных животных Соня села рядом с Пашей и затеяла милую болтовню. Расспрашивала, как он живет, рассказывала, как она вместе с родителями полгода назад ездила на кинофестиваль в Канны и еще много всякого в том же роде. Внезапно из своей маленькой сумочки, на которой красовалась монограмма “Kristian Dior” она достала серебряную коробочку. Щелкнул замочек и Паша увидел ровный ряд тонких сигарет. Соня протянула ему портсигар.

— Спасибо, я не курю.

— Я тоже не курю, — усмехнулась Соня. — Только это не обычные сигареты. Слышал выражение: "забить косячок?" Так это то самое.

Паша замотал головой.

— Тогда тем более. Мама говорила, что от наркотиков, если их попробуешь, никогда больше не отвяжешься.

— А она, что пробовала?

— Соня, у тебя крыша поехала, такое говорить про мою маму.

— Ладно, не обижайся. Она с этим дела не имела, потому и не знает, что если раз попробовать, или изредка покуривать, то никакой привычки не образуется. Травка ведь слабенькая, зато кайф какой! Плывешь, будто по небу среди розовых облаков, тебе легко и ты все можешь, ну абсолютно все. Короче, сам попробуй и все поймешь.

Соня вытащила длинную сигарету, из зажигалки с шипением вырвался синеватый огонек, и она с блаженством вдохнула в себя дым. Прикрыв глаза, она вновь протянула ему серебряный портсигар. Паша отрицательно мотнул головой и приподнялся, чтобы встать и уйти. Соня разозлилась.

— Дурак ты, Паша. Вроде парень не глупый, а брать от жизни то, что она дает, не хочешь. Твоя подружка, как там ее, Даша что ли, поди уже на десятом небе от кайфа.

— Она не курит, она — спортсменка, —