— Вот чмо! Пристрелите его, товарищ политрук! — Спирт быстро понял, что имел в виду Борман, и его тоже затрясло от злости.

Не ожидавший такого поворота событий Карпенко онемел.

— Что?! Так это из-за тебя мы домой не попали? — Череп ударил Чуху ногой. — На, тварь!

— Прекратить! Отставить! Вон отсюда, идиоты! Вон! — закричал Карпенко.

Следопыты, не обращая на него внимания, уже выволакивали Чуху из блиндажа, едва не сбив Емельянова.

Карпенко тяжело опустился на стул.

— Они точно ненормальные. Страшно воевать с такими. Старшина, если еще раз попытаются в озере искупаться, стреляй без предупреждения.

* * *

В землянку Демина влетел Чуха, споткнулся о выступ бревна и, по инерции пролетев несколько метров, упал на ящики из-под патронов. Он быстро перевернулся на спину, прикрыв лицо руками.

В землянку вошли остальные следопыты.

— Ребята, я же не знал. Я как лучше хотел. Мне там деньги очень нужны. Я всем должен, — залепетал Чуха.

— Из-за тебя «там» уже, может, не будет. Я тебя предупреждал, чтобы не брал ничего? — Борман подошел ближе.

— Господа, позвольте я его, — попросил Спирт.

Лязгнул затвор автомата. Борман и Спирт остановились. За их спиной стоял Череп, целящийся в Чуху из автомата ППШ.

— Если бы не ты, мы бы дома уже были. Пацаны, в сторону отойдите, а то кровью этого гада забрызгаю.

— Мама, мама!!! — закричал Чуха, забившись в истерике.

— Ничего ты ему не сделаешь, — неожиданно спокойно сказал Борман, перехватив ствол автомата и опустив его вниз.

— Это почему же?! — сварливо поинтересовался Череп.

— Четверо пришли, четверо и уйти должны. Нельзя нарушать причинно-следственную связь. Без него мы никуда не уйдем, — с сожалением пояснил Борман.

* * *

Утром начался обстрел. Карпенко выбежал из блиндажа и поднес к глазам бинокль. В утренней дымке вдалеке появились немецкая пехота и несколько танков. Тут и там раздавались крики взводных: «По местам! Тревога!»

Личный состав занимал окопы. Снаряды рвались все чаще, пулеметный огонь усиливался. Следопыты, стараясь не привлекать внимания, побежали к левому краю траншеи, периодически для вида постреливая в сторону немцев. Бежали они молча, обмениваясь красноречивыми взглядами. Позицию замыкал противотанковый расчет — дальше шел лес. Прижавшись к тяжелому ружью, целился, расставив ноги, сам старшина Емельянов. Второй номер, маленький худой узбек, лежал у его ног. Череп парня был раскрошен осколком снаряда. К позиции медленно, подминая землю гусеницами, приближался танк PzKpfw IV Ausf F.

Емельянов нажал на курок. Ружье гулко выстрелило. Пуля чиркнула по башне, отскочив от нее. Старшина ругнулся и наклонился к раскрытому ящику. Увидев следопытов, он улыбнулся.

— Что, ребята, жарковато? Ничего, сейчас мы им вжарим.

Емельянов схватил патрон, зарядил ружье и снова выстрелил. Раздался звук глухого удара о броню. Поврежденный танк остановился и начал медленно разворачивать башню в сторону позиции.

— Патрон! Патрон, быстрее! — закричал Емельянов.

Череп быстро схватил еще один патрон и вложил его в патронник ружья. Емельянов передернул затвор и снова прицелился. Завращалась одна из гусениц, разворачивая корпус танка передом к позиции.

— Вот же гад, хитрый, боится боком поворачиваться, лобешник у него мощнее. Ну ничего, щас…

Танк выстрелил. Снаряд разорвался в нескольких метрах справа от расчета.

— Патрон! Живо! — закричал Емельянов в оседающей после взрыва пыли.

Череп схватил последний патрон. Старшина припал к прицелу. Из-под каски по его лбу ручьем тек пот.

— Щас я тебя, гада…

Он снова выстрелил, и бронебойная пуля снова срикошетила. Танк медленно начал двигаться к позиции. Следопыты с тоской посмотрели на густой кустарник, росший в десяти метрах от укреплений. Буквально несколько шагов — и они скрылись бы в лесу. Емельянов оглянулся на следопытов.

— Ближе надо, ближе. Эх… Патрон! Заряжай!

Череп пожал плечами, словно извиняясь.

— Нет больше. Закончились, товарищ старшина.

Емельянов растерянно посмотрел на пустой ящик.

— Мать твою, патроны нужны. Ну, быстрей!

— Мы сейчас принесем. Мы быстро, — трусливо озираясь по сторонам, пообещал Спирт.

— Давайте, хлопчики, быстрее…

Следопыты броском устремились к зарослям кустарника. Внезапно Череп остановился и посмотрел назад. Спирт потянул приятеля за руку.

— Бежим! Чего встал?

Череп отдернул руку.

— Я так не могу.

Неожиданно даже для себя Череп побежал обратно к позициям.

— Идиот, убьют же! — крикнул вдогонку Спирт.

— Я с ним. Встретимся в лесу. — Борман отодвинул Спирта в сторону и побежал за Черепом. Спирт вздохнул, плюнул и побежал за Чухой, уже скрывшимся в кустах.

* * *

Череп и Борман неслись по окопам к землянке Демина, не обращая внимания на свист пуль и взрывы. Вдоль всей линии обороны красноармейцы вели интенсивный огонь. Многие были убиты и ранены. Рядом разорвалась мина. Череп и Борман, пригнувшись, замерли на дне окопа. По спине больно застучали комья земли и, откуда-то сверху в окоп соскользнуло тело сержанта, почти мальчишки. Из-под пробитой осколком каски текла кровь. Борман закрыл глаза погибшему, и они побежали дальше.

* * *

Танк медленно приближался к позиции старшины. Емельянов нагнулся к схрону и достал из него связку гранат. С сожалением еще раз глянув на пустой ящик для снарядов и убедившись, что никого нет рядом, он приготовился к броску. Танк, словно чувствуя это, остановился. Старшина привстал из окопа, намереваясь подползти ближе к пахнущей мазутом многотонной машине. Из пулеметного гнезда танка раздалась короткая очередь. Тело Емельянова безвольно соскользнуло на дно окопа.

* * *

Прихватив из землянки тяжелый ящик с бронебойными патронами, Череп и Борман побежали обратно. Живых красноармейцев оставалось все меньше. Линия обороны была покрыта дымящимися воронками. Следопыты бежали, разбивая колени об ящик, то падая, то поднимаясь. Наконец Борман поднял голову и застыл на месте. Немецкий танк медленно заехал на то, что раньше было позицией старшины, и стал медленно вращаться на месте.

Череп зарычал от бессилия:

— Сволочи, гады! Ненавижу!

Под танком раздался мощный взрыв. Машина еще некоторое время по инерции вращалась и наконец замерла. Борман обнял Черепа.

— Олег, давай в лес.

Борман перелез через бруствер и пополз по-пластунски в сторону леса. За ним тяжело дышал Череп.