– Делает успехи, – сказал Король. – Убедительно играет. И людей знает. Во всяком случае, клиентов у автомагазина он влёт заарканил.

– Я же говорила, что он со способностями. А ты не верил… А этот твой рыжий нахал?

– Сивуха?

– Он Игнатий!

– Нормально отыграл. Особенно на ткацком комбинате.

– И ничего не сморозил? – с сомнением спросила Мария Илизаровна. – Не поверю.

Король замялся. Мать, заметив его замешательство, потребовала:

– Говори!

– Да ничего особенного. Все эти его шуточки.

– Я тебя слушаю, Лилиан. Внимательно слушаю, – надавила она.

– Яйца выеденного все не стоит. Пошутил. Армянам в папку сунул записочку. Зря, конечно.

– Что за записка?

– Ну, ишаками их тупыми обозвал.

Мария Илизаровна кинула на сына напряженный взгляд.

– От этого Игнатия постоянно проблемы, – произнесла она холодно. – Не в первый раз он позволяет себе лишнего.

– Я знаю.

– Он и дальше будет создавать проблемы. Зачем тебе это?

– Мама, я все знаю. Он дурной и необузданный. Но…

– Какие могут быть «но»?

– Он незаменим, мама. Незаменим.

– В чем?

– В том, что артиста можно найти. А специалиста по стольким специальностям – вряд ли.

– Может, ты и прав, – кивнула она. – Только он танцует на лезвии бритвы. Игра в карты. Дурной характер. И эти армяне…

– А что? Отработали и забыли.

– А они забудут? Эти люди ничего не прощают. Особенно задетого человеческого достоинства.

– Вряд ли они нас найдут.

– Земля не такая большая, сын. И зря ты с ними связался. Сколько я тебе говорила, что нужно выбирать «доноров», от которых не будет проблем. – «Донорами» она называла потерпевших, с которых сцеживали не кровь, а деньги, хотя многие предпочли бы потерять пару литров крови.

– Ну что ты и себя, и меня накручиваешь?! – возмутился Король. – Не увидим мы больше никогда этих армян. Никогда!

– Надеюсь. Очень надеюсь…

– Наш полет проходит на высоте восемь тысяч метров. Температура в салоне плюс восемнадцать градусов, за бортом – минус сорок восемь, – уведомила стюардесса.

«Ту-154» резал небесную синь. Облака внизу были пушистые. Казалось, можно провести по ним ладонью и ощутить их бархатистую мягкость.

Маслов любил летать. С детства обожал смотреть на взлетающие самолеты и уходящие корабли. И до сих пор в нем была жива романтика, что, с одной стороны, вроде бы неуместно для его суровой профессии. А с другой, если разобраться, то без романтики с ее стремлением сделать мир немножко лучше работа в уголовном розыске вообще невозможна. Эта служба по большому счету – война. А в мирное время воевать можно, только когда у тебя есть благородная цель. Бюрократы, равнодушные люди, жесткие прагматики в розыске уживаются с трудом.

Он долго смотрел в иллюминатор. Ему вдруг привиделось, что самолет летит сквозь чужую атмосферу над незнакомой планетой, которая еще не открывалась никому.

Встряхнув головой и отгоняя фантазии, он взял у стюардессы стакан лимонада. И погрузился в только что вышедший в свет роман братьев Стругацких «Обитаемый остров», который просто вымолил у знакомой продавщицы «Дома книги» на Калининском проспекте…

В аэропорту Борисполь Маслова прямо у трапа встречал сотрудник уголовного розыска МВД Украины. Выделил он москвича в толпе безошибочно и, когда тот ступил на бетон полосы, подошел и представился:

– Майор Павлюченков. Егор.

– Владимир Маслов. – Москвич пожал ему руку.

Украинского майора вполне можно было принять за блатного. Немножко сгорбленный, с вызывающе выступающей вперед нижней губой и кривой циничной улыбкой – его любая воровская малина признала бы своим. Сотрудники розыска делились на две категории – тех, кому удается внешне сохранять строгость, неприступность и быть самим воплощением закона. И тех, кто становится похожим на своих подопечных, перенимая их язык и манеры.

На стоянке перед аэропортом ждала черная «Волга».

– Сперва в гостиницу, – сказал Павлюченков. – Отдохнешь. Завтра и приступим.

– На том свете отдохнем. Давай в контору. А гостиница никуда не убежит. Тем более вещей у меня немного. – Маслов похлопал по своей спортивной красной сумке с надписью «СССР», которую ему презентовали его приятели – футболисты московского «Спартака», и она в поездках заменяла чемодан.

Когда «Волга» тронулась, Павлюченков произнес:

– Твои жулики у нас в республике пять эпизодов залепили. Терпилы в моем кабинете в голос выли.

– Могу себе представить… Что вы узнали по паспортам?

– Опросили бывших владельцев. История до скуки банальна. Люди ехали в переполненном транспорте. Когда вышли, обнаружили – нет кошелька и паспорта.

– Владельцы паспортов точно не при делах?

– Да при каких делах? Один – кандидат наук в институте Патона. Другая – секретарша в облсовете, член партии, добросовестный работник и все такое.

По дороге Маслов подробно объяснил, почему решили, что все крутится вокруг Украины и некоторых ее областей.

– Считаешь, этот Змей Горыныч многоголовый на наших черноземах вырос? – хмыкнул Павлюченков.

– На вашем сале и абрикосах.

– Я в розыске пятнадцать лет. Но таких виртуозов у нас не припомню. Наши все меньше по мелочам кусочничают. А тут такие обороты. Эти ребята себя уважают.

– Это да, – согласился Маслов. – Смотри, у них бланки накладных из киевской типографии. Может, доступ имели?

– А сейчас узнаем. – Павлюченков велел водителю: – Леша, притормози возле того магазина.

«Волга» остановилась около магазина «Канцелярские принадлежности».

– Пошли. – Павлюченков распахнул дверцу.

В магазине двое пацанят изучали линейки и тетради. Продавщицы, девчонка лет восемнадцати и упитанная блондинка за тридцать, откровенно скучали.

– Привет, красавицы! – обворожительно заулыбался Павлюченков. – Продайте мне чернильное перо. И я напишу на руке ваше имя, чтобы не забыть его никогда.

Маслов одобрительно посмотрел на майора – за словом в карман не лезет, да еще и знает простую истину, что наглость – второе счастье.

– Фи, – прыснула молоденькая продавщица, но тут же собралась и строго спросила: – Вам что, товарищ?

– Только смотреть на вас, не отводя глаз.

– За представлениями – в цирк. Там ныне фокусник Игорь Кио гастролирует. Вам понравится.