Она вздохнула:

– А если я признаю, что действительно поступила глупо?

– Спасибо и на этом. Уличные дети – отчаянные. Они способны на все ради денег.

– На все?

– Да, на все.

Лукас смотрел холодно и жестко, но у Элеанор сложилось впечатление, что он не видит ее. Она вспомнила его слова: «Я сам занимался этим».

Он провел детство на улице? Мысль показалась Элеанор нелепой, учитывая его грамотную речь, его манеры. Зато это объясняло исходившую от Лукаса опасность, которую не могли скрыть прекрасно сшитые костюмы. Практически ничего не было известно о том, чем он занимался до двадцати пяти лет, когда появился на международной сцене как владелец нескольких судов. К тридцати годам Лукасу принадлежал целый флот. Теперь у него была доля почти во всем, начиная с кораблей и кончая обувью. Все, к чему бы он ни прикасался, превращалось в золото.

– Ты жил на улице, когда был ребенком?

Лукас напрягся, и его лицо потемнело, отчего ее сердце пропустило удар.

Несколько секунд он колебался, и Элеанор надеялась, что он доверится ей. Ее поразило, как сильно она этого хочет, как страстно желает услышать его откровения.

– У вас хорошо развито воображение, мисс Харрингтон, – наконец произнес Лукас и коротко рассмеялся. Она пожалела, что вовремя не прикусила язык. – Ты не можешь оставить у себя котенка, понимаешь? – сменил он тему. – Наверняка на нем полно блох, а то и похуже.

Элеанор удивилась, что котенок совершенно вылетел у нее из головы.

– Нет, я с ним не расстанусь. Он умрет, а я не считаю, что должны выживать только сильнейшие. Я о нем позабочусь. Где он?

– В кладовке.

Она улыбнулась, а Лукас почему-то подумал, что ее улыбка похожа на солнце, выглянувшее из-за туч. Она слепит глаза.

Элеанор направилась в кладовку и крикнула оттуда:

– Лукас, надо придумать ему туалет.

– По-моему, ему нравится делать свои дела на полу.

Элеанор рассмеялась, и Лукас понял, что хочет усмехнуться в ответ. Удивительно! Еще удивительнее было то, что он чуть не рассказал ей о своем детстве.

– Думаю, на первое время сгодятся коробка и бумага. Если мы найдем коробку.

Лукас открыл шкаф и вытащил пару старых газет. Элеанор в кладовке выкладывала овощи из коробки. Она срезала бортики так, чтобы котенок мог в нее залезть, и принялась крошить газету.

– На сегодня сгодится.

Элеанор поставила коробку рядом с котенком, который прятался под полотенцем, которое бросил ему Лукас. Котенок зашипел.

– Какое дружелюбие, – заметил он.

– Ему сделали больно, – встала на его защиту Элеанор. – К тому же он перепугался. Ему нужно время.

От ее мягкого голоса в горле Лукаса встал ком. Терпение и доброта Элеанор затронули какую-то струну в его душе, и Лукас тяжело сглотнул, пытаясь подавить эмоции.

После нескольких попыток завоевать доверие котенка Элеанор решила оставить его в покое.

Она взглянула на Лукаса. Он явно не одобрял ее возню с котенком, тем не менее, дал ей совет и даже немного поухаживал за ним.

Элеанор не отрицала, что Лукас интригует ее. В нем была какая-то загадка. С одной стороны, он думал только о себе, и его не интересовало, какое впечатление он производит на людей. С другой – он строил отель, средства от которого собирался отдать на благотворительность, и только что поставил блюдечко с молоком перед испуганным котенком. Он старался облегчить жизнь своим сотрудникам и открыл ясли. Элеанор начинала думать, что неправильно судила о нем.

Но, может, в ней говорят гормоны? Лукас – самый красивый мужчина, с каким она когда-либо встречалась. Стоит ему посмотреть на нее, как кровь вскипает в жилах. Тем более, когда он одаривает ее особенным взглядом. Словно хочет ее больше, чем любую другую женщину…

Элеанор прошла в гостиную.

– Если хочешь знать, я услышала мяуканье и не смогла пройти мимо, не выяснив, в чем дело. К тому же я немного владею навыками самообороны, поэтому чувствовала себя более-менее уверенно.

– Покажи, – хрипло предложил Лукас.

Обескураженная Элеанор взглянула на него. Сердцебиение ее участилось, когда тело вдруг откликнулось на команду.

– Что показать?

– Как ты умеешь себя защищать.

Элеанор растерялась. Едва она коснется Лукаса, как ее решимость придерживаться профессиональных отношений растает, словно дым.

– Я не могу.

Его глаза опасно заблестели.

– Почему?

– Потому что… Потому что сейчас я вне опасности.

– А ты представь, что в опасности.

Элеанор покачала головой:

– Не могу.

Она не осознавала, что отступает, пока не прижалась спиной к стене. Лукас остановился напротив нее и уперся руками в стену по обе стороны от ее головы.

– И что ты собираешься делать сейчас, моя красавица? – Последние два слова он произнес по-русски.

– Как ты меня называешь? – хрипло спросила она.

– Что я получу, если скажу? – промурлыкал он.

«Меня!» – завопил какой-то дьявольский голос внутри Элеанор.

– Я обещаю не причинить тебе увечье, если скажешь.

Лукас рассмеялся. Элеанор без предупреждения сделала ему подсечку, одновременно ударив в живот.

Ощущение было таким, словно она ударила теплую кирпичную стену, но все же Элеанор удалось повалить его на пол. Однако насладиться триумфом ей было не суждено, потому что Лукас увлек ее за собой. Она поняла, что сидит на его животе, и вряд ли ее инструктор это одобрил бы. Но уже то, что она смогла сбить его с ног, было успехом. Чуть запыхавшись, Элеанор бросила на Лукаса победный взгляд.

– Видишь? Я тебя свалила.

– В самом деле?

Его усмешка сказала ей, что она оказалась сверху только потому, что он позволил. А затем Лукас положил руки ей на бедра, и все мысли Элеанор сосредоточились на твердом прессе, на котором она сидела.

– Тебе следовало отпустить сумку сразу, как только мальчишка ее схватил, – сказал он со странным выражением лица.

– Я держала котенка, – объяснила Элеанор, чувствуя головокружение. – В любом случае, я не сразу сообразила, что ему нужно. Я сама дала бы ему деньги, если бы он попросил.

Лукас вспомнил, когда он сам не раз прибегал к такому способу, когда ему было лет десять, и сколько людей проходило мимо, не обращая внимания на котенка. Все знакомые мальчишки были согласны с тем, что это ненадежно. Если взрослым наплевать на своих детей, им уж точно наплевать на какого-то котенка. Но Элеанор было не все равно, и волна неожиданно оживших эмоций грозила захлестнуть мужчину.