Бедный фельдмаршал сильно боялся свидания с главнокомандующим коалиционными силами Европы, и не напрасно. Пелисье, лишенный какого-либо такта и уважения, устроил британскому фельдмаршалу такой уничижительный разнос, что от сильного расстройства Реглан сразу заболел и слег. Сильный стресс вызвал у британского лорда новое обострение дизентерии, что время от времени терзала его организм с момента высадки в Крым. В схватке с коварной инфекцией британский фельдмаршал героически продержался десять дней и скончался от сильного обезвоживания организма.

Когда в Севастополе стало известно о причине смерти лорда Реглана, то со стен русских бастионов в сторону врага понеслась издевательская песнь «Мальбрук в поход собрался». В ней солдаты и матросы хлестким и звучным языком описали смерть британского лорда от поносной болезни.

Кроме британского фельдмаршала кровавым поносом в лагере коалиции страдало много людей, но больше всех болели сардинцы, недавно прибывшие под Севастополь по приказу своего короля. Еще не адаптировавшиеся к местным условиям, они быстро заполнили больничные места военных госпиталей. За короткий срок туда отправилось две тысячи итальянцев, многие из которых больше никогда не вернулись в ряды сардинского корпуса. Такое количество небоевых потерь вкупе с неудачным штурмом русских позиций крайне негативно подействовало на сардинцев, чем свело к нулю их боевые качества. Видя это, генерал Пелисье решил использовать их только в качестве караульных и дозорных солдат.

Находясь в Петербурге, император Николай Павлович очень радовался успехам севастопольцев. Будь его воля, он уже давно был бы там, но призрак угрозы неприятельского десанта на столицу не давал царю покоя. Что бы ему ни говорили Ардатов и другие военачальники, уверявшие императора в том, что он сильно завышает возможности вражеского флота, Николай оставался непоколебим в своем намерении вместе со столицей выдержать испытание самым сильным флотом в мире.

Почти вся зарубежная разведка русских с напряженным вниманием следила за действиями британского и французского флота, который собирался этим летом взять реванш на Балтике, о чем очень много говорилось в Лондоне и Париже.

Первая Балтийская кампания 1854 года, потерпевшая полное фиаско, была очень чувствительным вопросом для правящих кругов Англии и Франции. Обе стороны, разумеется, сознавали, что «взятие Аландских островов» и пленение рыбачьих финских и эстонских шхун представляют собой весьма скромные результаты для могущественной эскадры, несколько месяцев бороздившей акваторию Балтийского моря. Лондон и Париж усиленно готовились ко второй Балтийской кампании, стремясь извлечь уроки из прежних неудач и предотвратить новые.

Под флагом исправления былых ошибок англичане сместили адмирала Непира с поста командующего флотом коалиции, сделав его козлом отпущения. Вместо него был назначен вице-адмирал Ричард Дандас, имевший, по заверению Пальмерстона, самые лучшие рекомендации в английском флоте.

Подобные действия Лондона не произвели должного впечатления на французского императора. Выслушав речь британского посла, Наполеон саркастически фыркнул и выразил надежду, что в этот раз Британия делом подтвердит свой громкий титул владычицы морей.

Посол что-то попытался возразить в ответ, за что немедленно подвергся остракизму со стороны основателя Второй империи. Грозно топорща усы, Луи Наполеон стал гневно упрекать англичан в несправедливом разделении военного бремени в коалиции. Французы, по словам императора, полностью исполняют все взятые на себя обязательства. Они высадились в Крыму, дважды разбили армию князя Меншикова в сражении на суше и не сегодня-завтра возьмут Севастополь, что приведет к полному уничтожению русского флота на Черном море. Британцы же никак не могут сказать своего вес кого слова там, где у них всегда была пальма первенства, – на море. И все их обещания очистить Балтийское море от русских кораблей остаются пустыми словами. Если господа союзники не могут высадить десант на Петербург, пусть хоть этим летом уничтожат форты Кронштадта и сожгут русский флот на Балтике.

Получив столь мощный заряд критики, посол поспешил покинуть негостеприимные стены дворца Тюильри и сесть за составление срочной депеши в Лондон.

Обеспокоенный столь шумными упреками своего венценосного союзника, лорд Пальмерстон в специальном послании клятвенно заверил Наполеона, что Британия полностью выполнит свои союзные обязательства в Финском заливе. И в качестве подтверждения правоты своих слов он перечислил названия двадцати больших военных судов и канонерских лодок, которые были включены британским адмиралтейством в состав эскадры Дандаса. В то же самое время все лондонские газеты стали наперебой расхваливать «нового адмирала Нельсона», которому предстояло наглухо заколотить балтийское окно, некогда прорубленное Петром Великим.

Наполеон сдержанно оценил бравурные речи своих союзников и в помощь Дандасу направил свою эскадру в составе трех больших судов и одного корвета под командованием адмирала Пэно.

Как и было условлено, вся громадная армада кораблей коалиции встретилась у Аландских островов в первых числах июля, а уже шестого числа появилась под стенами Свеаборга. Причина, по которой адмирал Дандас выбрал эту русскую крепость в качестве боевой цели для своих кораблей, была на удивление проста.

Высадка десанта на побережье Финляндии, Эстляндии или в устье Луги отпала сразу, как только флоты коалиции встретились в Балтийском море. Выяснилось, что французский император категорически отказался давать для проведения операции свои сухопутные вой ска, которых у него было не столь много, как считал Лондон и хвастливо заявлял на весь мир Париж. Сами же британцы, по своей врожденной привычке загребать жар чужими руками, даже и не подумали посылать на Балтику собственную армию, которая также не могла похвастаться своей численностью.

Выразив друг другу свое разочарование по поводу нежелания брать на себя бремя проведения десантной операции, адмиралы приступили к выработке дальнейшей тактики похода. Следующей важной целью похода объединенной армады значился Кронштадт. Адмирал Пэно незамедлительно напомнил англичанам об обещании лорда Пальмерстона уничтожить это осиное гнездо русских, справедливо полагая, что уж здесь-то британцы будут играть первую скрипку. Однако и здесь было не все ладно. Адмирал Дандас заявил, что политики могут обещать все, что угодно, хоть луну с неба, но военные моряки должны отдавать себе отчет, что они могут сделать, а что нет.

Выяснилось, что форты Кронштадта, согласно докладам британских разведчиков, за последние восемь месяцев претерпели основательную перестройку, были хорошо укреплены и пополнились новыми дальнобойными орудиями. Царь Николай лично контролировал все изменения в главной морской базе страны, отдавая Кронштадту все самое лучшее, чем располагала на данный момент русская армия.

Конечно, число и калибр кронштадтских батарей не могли заставить корабли королевского флота повернуть назад, но все упиралось в ту цену, которую предстояло заплатить за уничтожение Кронштадта.

К морской крепости русских можно было подойти с двух сторон. Наиболее удобным и безопасным являлся южный путь. Там не было опасных мелей и подводных скал, и его глубина позволяла свободно пройти большим кораблям коалиции. Однако именно здесь были сосредоточены основные силы кронштадтской артиллерии, которая вкупе с главными калибрами флота нанесла бы значительный урон вражеским кораблям, атакующим морскую крепость.