Перед обедом меня вызвали в магазин из офиса, сказали, чтоспрашивает какая-то женщина. К моему величайшему изумлению, этой женщинойоказалась Альбина – приятельница Валентины, с которой мы познакомились на тойтрижды проклятой вечеринке. Я и забыла, что мы с ней перекинулись тогда паройслов, она узнала, что я работаю в магазине сантехники, и сказала, что зайдет, ая ее необдуманно пригласила.

Пришлось водить ее по магазину, все показывать. Альбинасказала, что делает ремонт и что ей много всего нужно. Тогда я свела ее спродавцом Костей, они стали обсуждать подробности. Она столько всего набрала,что Миша разрешил сделать ей скидку пять процентов. Крупным покупателям в нашеммагазине почти всегда полагается скидка, но Альбина этого не знала и решила,что это я замолвила за нее словечко. Чувствуя себя обязанной, она пригласиламеня выпить с ней кофе. Мне как раз надо было в Пенсионный фонд, поэтому ярешила совместить приятное с полезным. Когда мы уселись с Альбиной в кафенедалеко от магазина, оказалось, что общих тем у нас для разговора мало,поэтому мы начали говорить о Валентине. Альбина сказала, что Валентина сталасовершенно невозможна, что со всеми ссорится, а от людей не скроешься, и средизнакомых ходят слухи, что у нее неприятности – не то с бизнесом что-то не впорядке, не то с мужем разводится.

– Да что ты? – ахнула я.

Да, и она, Альбина, как-то случайно видела ее как-то с двумятакими черными молодыми людьми подозрительного вида.

– Чеченцы? – Я сделала вид, что ужаснулась.

– Хуже! – усмехнулась Альбина. – Это арабы.

– А откуда ты знаешь? – Мне уже не надо былоделать вид, что я удивляюсь.

Альбина посмотрела на меня очень серьезно.

– У меня родственники в Израиле. Я туда часто езжу,живу подолгу. Там навидалась я этих арабов. На иврите-то я говорю немного, апо-арабски не понимаю, но на слух этот язык узнаю. И уж ты не сомневайся,чеченца от араба я отличу по внешнему виду. Тем более что эти… не нравятся онимне.

Я вспомнила, с какой кошачьей грацией двигался тот смуглыймолодой человек, который убил или ранил владельца пресловутых «Жигулей», ипоняла, что эти арабы мне тоже не нравятся. Мы распрощались с Альбиной, япобрела по улице, размышляя, при чем тут еще могут быть арабы, и не обратилавнимания на притормозившую рядом машину. Дверцы распахнулись, и я не успелаопомниться, как меня уже втащили на заднее сиденье. Рядом со мной сидел крупныйплечистый блондин, пожалуй довольно интересный, только, на мой взгляд, слишкоммордастый. Я подумала, что, скорее всего, именно этого блондина видела со мнойЛиля Свитская в воскресенье. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но блондинрезко двинул меня ладонью в солнечное сплетение. Боль была адская, на несколькосекунд у меня перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.

– Это так, для разминки, – сказал блондин, –чтобы ты не думала, что ты такая крутая.

– Я и не думаю, – ответила я, слегкаотдышавшись, – подумаешь, нашлись трое на одну женщину слабую.

– Умничать не надо! – рявкнул блондин.

Сидевший спереди боец повернулся, и я заметила врасстегнутом вороте рубашки темно-красную полосу у него на шее. Я пригляделаськ нему внимательнее и узнала то самое лицо с вытаращенными глазами из моеговидения, с которого я срывала золотую цепь. Значит, все верно, это было насамом деле! Парень смотрел на меня зверем.

– Дай ей еще, Витек, а не то я сам двину!

– Тихо-тихо, спокойно, Вовик, успеется. Ну ты, –это он уже мне, – ты знаешь, где это может быть.

– С чего вы взяли, что я что-то знаю?

– Потому что ты была там, в той квартире. Ты егогрохнула, значит, он тебе что-то рассказал.

Уже весь город знает, что я была в той квартире и чтогрохнула Вадима, интересно, когда это дойдет до милиции? Я жутко разозлилась,терять мне было нечего.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, и вас первый развижу.

Хотя это было неправда, я уже видела всех троих – этогомордастого блондина, Вовика с цепочкой и водителя, ведь это именно онпреследовал меня в понедельник утром, я почувствовала знакомый запах лосьона.

– Вы же знаете, что у меня ничего нет, вы же обыскалименя тогда, когда везли на дачу, – наугад начала я.

– Значит, ты знаешь, где это спрятано!

– Да нет у меня ничего!

Я покосилась на парня рядом с водителем.

– Цепочку вот могу отдать, мне чужого не надо! Правда,я тебе скажу, барахло твоя цепочка, звенья слабые.

Парень издал звериный рык и ухватил меня за нос,больно-больно. Слезы хлынули ручьем.

– Сейчас кровь пойдет, все сиденье тебе залью! –крикнула я блондину, почему-то сразу решив, что он тут главный.

Вовик меня отпустил, я обругала его и полезла в сумочку заносовым платком. Роясь в сумке, я сквозь слезы заметила какую-то записку. Вот вчем дело, это же тот клочок бумаги, что дал мне Братец Кролик! 22.9. 18. 46 ВШ.

Сегодня двадцать второе. На двадцать второе в восемнадцатьноль-ноль мне назначил встречу некий таинственный Шаман. Но что такое 46 ВШ?

Наверное, в критической ситуации мое подсознание заработалона полную мощность и выдало вариант. Опасный вариант, идиотский вариант, новыбора у меня не было. Меня осенило, что 46 ВШ – это сорок шестой километрВыборгского шоссе, я надеялась, что правильно догадалась. В противном случаеследовало думать, что Господь Бог от меня отвернулся навсегда, потому чтопроживу я теперь недолго.

Я скосила глаза на часы. Сейчас шестнадцать тридцать. Мыдоедем до места за час или час десять, раньше времени приезжать не следовало,бандиты могут что-то заподозрить. И я стала плакать, тянуть время,выторговывать какие-то гарантии безопасности. Эти сволочи только посмеивались,а блондин повторял как попугай: «Умничать не надо!» Единственным положительнымрезультатом было то, что мне удалось незаметно вытащить из сумочки маленькийбаллончик с едкой жидкостью, который я носила для самообороны, и незаметноспрятать в карман куртки.

Когда стрелки часов подошли к пяти, ненавистный блондинупомянул про моего ребенка. Это было кстати, я давно уже ждала чего-либоподобного, поэтому очень натурально вскрикнула и схватилась за сердце, потомрешительно тряхнула головой и сказала:

– Едем!

– Давно бы так! Куда?

– На Выборгское шоссе.

Парень с переднего сиденья повернулся к нам:

– Витек, докладывать будем?

– Не будем! – хорохорился Витек. – Сначаладело сделаем, потом отзвонимся. И так уже Савел наезжает, что плохо работаем.Скорее надо с этим кончать!

Я поняла, что если бы они нашли брошку, а искали они,очевидно, ее, больше с меня взять было нечего, то я прожила бы после этогоминут десять. Выхода у меня не было, я везла их на встречу с Шаманом, надеясьна чудо.