Патси говорит:

— Привет, Патси.

Патси — тоже строитель, он чернокожий. У него плоский черный живот и смешные шорты. Даже больше трусы, чем шорты. Я смотрю на его шорты, которые как трусы.

— У моего дяди — почти такие же.

Патси встает. Он сидел на какой-то коробке, где инструменты, и ел бутерброд. Он специально встает, чтобы показать мне свои шорты, которые как трусы. Они тоже черные. Патси встает на коробку с ногами. Встает и танцует. Трясет этими шортами, ну, которые как трусы.

— А что вы делаете?

— Я танцую. — Патси трясет шортами и говорит: — Это такой модный танец.

— А почему вы танцуете? — говорю. — Это танцоры танцуют, а вы строитель. Вы должны строить.

Патси не говорит ничего, просто танцует свой танец. Марти держит в руке чашку с чаем. Он показывает мне чашку и говорит:

— У нас перерыв на обед.

— Все строители любят танцевать, — говорит Патси и трясет шортами, которые как трусы.

— Нет, — говорю, — не любят.

— Тогда что мы, по-твоему, любим?

Я пожимаю плечами.

— Футбол.

Патси смеется.

— И еще драться.

Патси смеется. Бьет себя по животу. Марти говорит:

— Мы с Патси деремся. Патси, скажи.

Патси смеется. Не говорит ничего. Лесли крутит свои оранжевые усы.

— Все влюбленные парочки дерутся, Патси.

Патси смеется.

— Вы что, как мальчик и девочка? — говорю я Патси и Марти.

— Мальчик и девочка, палку мне в заднее место. — Патси хлопает себя по попе в черных шортах-трусах. — Я что, по-твоему, похож на девочку?

Я киваю. Я думаю.

Думаю об одной вещи, которую мне рассказали в школе. Мне рассказали, что если ты мальчик. И целуешься с мальчиком. Или сидишь рядом с мальчиком. В школе. Значит, ты голубой. Или гей.

— Вы голубой? — говорю я Патси. — Или гей?

Патси смеется. Бьет себя по животу.

Я кусаю губу.

Лесли обнимает меня за плечи.

— Все строители — геи, Том.

Я морщу нос.

— Ты не знал?

Я качаю головой. Я не знал.

— Потому что секрет. — Лесли говорит: — Когда мимо проходит красивая девочка…

Патси выглядывает на улицу, смотрит на девочку. Кладет в рот два пальца. Свистит.

— Мы свистим. — Лесли говорит: — А потом. Когда нас никто не видит. Мы танцуем. Свой зажигательный гейский танец.

Патси смеется и падает на пол. Точно как Прим. Только Прим — она тетенька. А Патси — дяденька-гей.

— А как же тот дяденька? Ну, которого Прим засношала до полусмерти? Он тоже рабочий. На стройке. Такой большой. И волосатый.

Лесли делает сморщенное лицо. Я говорю:

— У него на руках картинки. Как в мультиках.

Лесли кивает.

— Он, наверное, не настоящий строитель. — Лесли крутит свои оранжевые усы и говорит: — Какой-нибудь просто рабочий из низшего звена. Может быть, дворник. Ну или уборщик. Или мешальщик.

— А он что, всем мешает?

— Он никому не мешает. Он мешает раствор. Если он не гей. — Лесли говорит: — Скорее всего он никакой не строитель.

— Но если ты гей, — говорю. — Если ты гей, это значит, что ты как девочка.

— И что?

— Девочки не могут работать на стройке. Это мужская работа.

Патси смеется и танцует свой зажигательный гейский танец.

— Девочки могут работать на стройке. Мы можем, да, Марти? Скажи.

Марти кивает. Берет кирпич. Передает его Патси. Патси танцует вместе с кирпичом, вертит его в руках, и кирпич, получается, тоже танцует. Патси кладет кирпич сверху на стену. Теперь это уже никакой не кирпич, а кусочек стены.

— А можно мне тоже попробовать поработать?

Марти стоит, уперев руки в боки.

Патси говорит:

— Ну, если ты настоящий мужчина.

— Я настоящий, совсем настоящий. Я уже взрослый мужчина.

Патси кивает и говорит:

— Сперва выбираешь кирпич. Любой кирпич. Какой хочешь. И кладешь его на стену. Вот так. — Патси берет кирпич. Кладет его на стену сверху. Как настоящий строитель. Как девочка-гей.

Я смотрю на кучу кирпича.

— Давай быстрее. — Патси говорит: — У нас мало времени.

Я выбираю кирпич. Беру кирпич и роняю, потому что он очень тяжелый.

— Упс. А кто-то еще говорил, будто он настоящий мужчина.

Марти смеется.

— Он больше мужчина, чем ты, мой пупсик.

— Ой, ты говорящий. — Патси кладет руку мне на плечо. — Попробуй еще раз, Том. Только давай осторожнее. А то я в открытых сандалиях. Почти босиком.

Я смотрю на сандалии Патси. Они такие, с открытыми пальцами. Пальцы накрашены лаком. Я осторожно беру кирпич. Держу его двумя руками. Поднимаю и ставлю на стену.

Патси смеется и говорит:

— Переверни его, чтобы не торчал.

Я смотрю на кирпич. Он торчит из стены. Я его переворачиваю, чтобы он не торчал.

— А теперь. — Патси хлопает в ладоши. — Клади сперму цемент.

Марти говорит:

— Он хотел сказать: сверху. Он у нас любит выделываться.

Патси смеется. Выделывается.

— Давай я тебе покажу. — Марти ставит свою чашку с чаем на пол. Встает на ноги. Берет какую-то штуку, похожую на совок, только совсем-совсем плоский. — Берешь мастерок. — Эта штука — она называется «мастерок». Марти дает его мне. — Берешь мастерок. Зачерпываешь цемент. Не стесняйся, бери побольше. — Марти берет мою руку, которая с мастерком, и зачерпывает цемент. — И кладешь его на кирпичи.

Патси говорит:

— И не забудь разровнять.

Я смотрю на Марти. Марти кивает:

— Давай.

Патси говорит:

— Ровняй хорошенько.

Я разравниваю цемент. Ну, чтобы был ровный. Марти кивает:

— Хорошо.

Я улыбаюсь и говорю:

— Я настоящий строитель, правда?

— Почти. — Патси говорит: — Но еще не совсем. Чтобы стать настоящим квалифицированным строителем, ты должен нам станцевать.

— Нет, — говорю. — Я не танцую. Это только девчонки танцуют, а мальчики — нет.

— То есть как это «только девчонки»? — Патси говорит: — А с кем же девчонки танцуют?