– А знаешь, ты права. Действительно вылитый Михаэль. Но только это не он, это я тебе даю стопроцентную гарантию. Видела я семейку Михаэля. Не всех, конечно, но достаточно, чтобы сказать: они рядом с Вернером оказаться не могли. Совсем другой социальный уровень. По сравнению с Вернером они просто гопники. Настоящая голытьба. Да ты сама посуди, работяги с пивоварни и процветающий адвокат. Да и парень на фотографии значительно моложе Михаэля. Это точно не он.

– А остальных ты знаешь? – спросила Мариша. – Это вот кто?

– Это жена Вернера, – удивленно ответила Аня. – Ты же ее сегодня видела?

– Должно быть, она сделала себе пару очень удачных пластических операций, – заявила Мариша. – На фотографии она точная копия своего мужа, а он, как говорится, ни рожей, ни кожей.

– Зато сердце золотое, – сочла нужным вставить Аня. – А в семье его не ценили. Вернер был прекрасной души человек, внешность значения не имеет.

– Конечно, – согласилась Мариша. – Только хотела бы я знать, что бы ты пела, если бы он оставил свои деньги кому-нибудь другому. Уверена, что называла бы вонючим старым козлом. И заметь, была бы права.

– Что ты оскорбляешь моего любовника! – завопила Анна на весь вагон.

– А это кто? – невозмутимо продолжала спрашивать Мариша. Кажется, она была единственной среди всех пассажиров, на кого Анин вопль не произвел нужного впечатления.

– Это первый муж Евы, – ответила Анна. – И его брат. На самом деле они еще не развелись. Он был археологом и сгинул где-то в южноамериканских лесах.

– Брат? – поинтересовалась Мариша.

– Нет, муж, – пояснила Аня. – А Еве до сих пор не удалось получить развод. Но она наплевала на это и в Канаде вышла замуж за Тома.

– То есть у нее теперь два мужа? – восхитилась Мариша. – Умеют же некоторые устраиваться. Ты явно попала в хорошую компанию. А этот старикашка кто? Только не говори, что это дедуля Вернера, хотя выглядит он именно так.

– Нет, – захихикала Аня. – Это его друг Густав. Он холостяк и тайно влюблен в Монику. То есть думает, что никто ничего не знает, а на самом деле все прекрасно осведомлены о его чувствах и втихомолку издеваются над ним.

– Бедный старичок, – посочувствовала Мариша. – А что Моника?

– Ей, конечно, льстит, что у нее есть постоянный воздыхатель, что ни говори, а его чувство не ослабевает уже более тридцати лет. Еще немного, и можно отмечать золотой юбилей. И к тому же он постоянно дарит ей разные безделушки, помнит про ее день рождения. Ему можно поручить отвести детей на занятия или вызвать врача, если станет совсем плохо. Он очень ответственный. Даже Вернер всегда признавал за ним это качество.

– А эта мегера кто?

– Мать Моники, но она уже умерла, – пояснила Аня. – И вот эта тетка тоже умерла, и эта, и эта тоже.

– Сплошные покойники, – пробурчала Мариша. – Зачем ты их только потащила с собой? Тут из живых вообще есть кто-нибудь?

– Разумеется, есть, – обиделась Аня и ткнула пальцем в невысокого усатого господина с объемистым брюшком. – Это Ганс, нынешний любовник Моники. Она у него живет. Он тоже друг семьи. Просто удивительно, какие двуличные люди всю жизнь окружали Вернера. Лучшие друзья только и ждали минуты, чтобы втиснуться между ним и женой. И наконец одному из них это удалось. Дети, не успев зарыть тело отца в землю, сразу же начинают ссориться из-за наследства. А его солнышко, его последняя любовь, его ненаглядный пушистик тащится на дискотеку, когда еще и недели со дня его смерти не прошло.

– Ладно уж, – отмахнулась Мариша. – Так и быть, танцевать не будем. Если только медленные танцы и только с уродливыми партнерами, но такие вряд ли будут.

Но она ошиблась. Само место, где располагался клуб Курта, казалось, кричало о том, что ни один приличный человек к нему не приближался и никогда не приблизится. Клуб работал в каком-то грязном ангаре, где раньше явно хранились какие-то химические отходы, потому что в помещении страшно воняло. Ангар наспех переделали в дискотеку, но любому было ясно, что без допинга в таком месте долго не выдержишь. Публика здесь кучковалась соответствующая. Какие-то осоловевшие подростки, дымящие подозрительно сладким дымом и с бутылками крепкого пива в руках, ярко раскрашенные и громко ржущие девицы. По всему ангару тянулись цепи, огораживавшие места для отдыха. Что делалось там на грязных подушках, Анна предпочла не видеть.

– Мое платье тут явно не к месту, – прокричала она Марише, отдирая от подола кем-то ловко прилепленную жвачку. – И туфли тоже, – добавила она через несколько секунд, вляпавшись во что-то мягкое и склизкое.

– Ищи Курта! – посоветовала ей Мариша, которой эта комбинация детского сада, помойки и сарая для стрижки овец тоже не нравилась. – Тут не ошибешься. В таком заведении все должны просто погрязнуть в наркотиках. Иначе и минуты не выдержишь.

Курта они нашли довольно быстро. Правда, не сразу узнали, потому что его лицо и тело были покрыты густым слоем грима. Парень изображал свирепого тигра. Грим, правда, местами поплыл от жары, и тигр, казалось, начал активно линять.

– Пришли, – констатировал тигр. – Очень рад. Как вам моя работа?

Девушки вежливо промолчали.

– Вы рано пришли, – продолжал Курт. – Основная часть торговцев появится позднее, но все равно парочку я вам могу сосватать. Только покупайте у них осторожно, могут соды вместо порошка насыпать. Поэтому пробуйте.

– Но мы покупать не собираемся, – возмутилась Аня. – Я вообще никогда не употребляла наркотиков.

– Про это молчи, – посоветовал ей Курт. – А то они обдерут вас как липку. Грамм героина стоит сотню, грамм эфедрина две, а дешевле всего таблетки и гашиш. Но тут уж вам придется самим договариваться, все зависит от качества. Если деньги есть, тогда пошли.

И сочтя, что инструктаж закончен, он потащил девиц за собой. Продавцы кайфа в этой стране явно принадлежали к избранным. Во всяком случае, прятаться они не желали. А продавали свой товар прямо в туалетах, сидя на унитазах. Как пояснил Курт, чтобы в случае облавы сразу же спустить весь товар в воду.

– Не полезет же туда полиция, – сказал он.

– Видимо, облавы у вас не такое уж редкое явление, – предположила Мариша.

– Почему? – заволновался Курт. – Как раз наоборот.

– Унитазы совсем замусорились, – пояснила ему Аня.

– Это не наркотики, – успокоил ее Курт.

Буквально через несколько минут он представил девушек вертлявому пареньку с замусоленной жидкой косичкой на макушке и двумя парами серег в носу. Судя по состоянию его одежды, этот тип с презрением относился к любому чистящему средству, не делая исключения и для стирального порошка. Правда, зубы он, похоже, берег, потому что без остановки жевал жевательную резинку.

– Ну, подружки, – бодро начал он. – Могу предложить дамский кайф.