Боже, как я хотел вернуть все, как было раньше!..

Самодовольная улыбка исчезла. Я открыл самое первое непрочитанное письмо.

Далее в письмо было вложено фото. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы меня прошиб холодный пот. Прямо на меня смотрел своими зелеными глазами Кот. Я узнал его мгновенно. И дело даже не в серой окраске и белом пятнышке на лапе. Я узнал этот взгляд! Наташа сфотографировала себя с «подкидышем» в отражении какого-то огромного зеркала на фоне богатых интерьеров, очевидно, своей квартиры. Сама она была одета в шелковый халат, волосы ее были закручены в полотенце. Кота, тоже еще местами мокрого после купания, она держала под передние лапы, отчего вся его нижняя часть провисла вниз. Было видно, что зверюге неудобно, но он терпел. И терпеливо теперь наблюдал за мной.

Это правда, он как будто смотрел на меня сквозь экран телефона! Еще мгновение и, кажется, я увидел бы, что он двинет головой или хвостом!

Я свернул фотографию, взглянул на дату отправки письма, быстро посчитал на пальцах – сомнений быть не могло – это был ровно тот день, когда он сбежал от меня. И вот почему он не появлялся так долго!

Но в ту же секунду у меня вдруг возникла пока неясная догадка. Мне показалось, что Кот никуда не пропадал. Он все так же, как и раньше, пытался дать мне знак, направить меня! Ну конечно же!!! Наталья Портнова может стать ниточкой, ведущей меня к разгадке! Кот пришел к ней! И, значит, в то утро он вел меня именно туда.

Она писала про «заехать, познакомиться», а это говорило о том, что я как минимум знал, где находится ее квартира, а как максимум имел от нее ключи. Но ведь я, настоящий я, ничего об этом не помнил! Я сходил в машину, перерыл весь бардачок, силился вспомнить хотя бы улицу… Тщетно! Вернувшись в дом, я пролистал вновь всю нашу полугодовую переписку и, потратив на это больше часа, так ничего и не нашел. Но прочитанное уверило меня в том, что инициатором нашего романа был именно я. Игривый тон, изящные комплименты, словесные аллюзии – мое альтер эго ловко расставляло сети, и Наталья, сперва реагировавшая довольно сдержанно, вскоре попалась.

И пока я, то краснея, то хихикая, все это читал, вдруг пришел к очевидной и простой мысли – мне следовало лететь в Мурманск.

Сделать это нужно было хотя бы по двум причинам.

Во-первых, история с Мещеряковым была уж больно подозрительна. Почему мы собрались ехать к нему вдвоем с Портновой? Даже если она собирается делать сюжет о Кольской скважине, зачем ей там я? В качестве эскорта? Вряд ли. Ведь я сам пытался оформить командировку туда в редакции и даже обещал Шацкому материал! Затем, почему я рассказал Мишину об этой идее по телефону ночью? Просто, чтобы выяснить номер Мещерякова? Нет, ведь я сам просил Игоря утром рассказать мне об этом. Значит, тот, другой я, допускал, что не буду помнить ничего с утра.

И во-вторых, мне, конечно, следовало объясниться с Натальей. Не знаю пока как. Но остановить это все было просто необходимо. Я совершенно не собирался из-за этой, пусть романтической и прекрасной, сказки терять любимого человека, мою половину, мою Веронику.

В этот момент с улицы послышался голос с характерным акцентом:

– Хозяева!

Я поднялся с дивана и через веранду вышел на улицу. Заурбек стоял посреди двора, подняв и разглядывая кусок пенопласта. Видимо, я вчера, когда вывозил мусор на тачке, не заметил, как часть упаковки от бытовой техники упала по дороге.

– Привет, Заурбек! Это я мусор вывозил вчера, упало.

– А-а-а! – со свойственной жителям Средней Азии медлительностью протянул он, широко улыбаясь ртом, полным железных зубов.

Заурбек был худощавым, взрослым мужчиной, с ежиком коротко стриженных седых волос, который в своем родном ауле Горнобадахшанской области Узбекистана наверняка был уважаемым человеком. Но необходимость зарабатывать деньги для семьи сорвала его с места и бросила в северную страну, где он был, как ни крути, чужаком. Его добрый, проницательный взгляд и спокойная, рассудительная речь располагали к себе. А еще Заурбек знал множество восточных сказок и частенько рассказывал Максу эти дивные легенды о жадных ханах, находчивых бедняках и смелых богатырях, подобных легендарному Фархаду. Трудно сказать, сколько ему было лет. Мне казалось, что он ровесник моего отца, но, с другой стороны, он мог быть значительно моложе, ведь сама жизнь его была непростой и могла состарить его значительно раньше времени.

Наши отношения нельзя было назвать отношениями работодателя и работника. Скорее, Заурбек был частью семьи, по крайней мере, близким другом. И каждый раз, когда я давал ему ежемесячное жалованье, возникал неловкий момент. Он даже поначалу пытался отказываться, но я ему объяснил, что это для его семьи, и он, застенчиво улыбнувшись, согласился.

Как я уже говорил, работал Заурбек в местной котельной, отчего его кожа, и так смуглая, приобрела еще какой-то черный, печной сажи, оттенок. На этом фоне его лучистые глаза сверкали особенно ярко.

– Привет, Ваня! – протянул он мне руку.

– Привет!

– Прости, Ваня. Уехал вчера, – с теплым южным акцентом начал оправдываться мой смуглолицый друг.

– Не переживай, – махнул я рукой, – зато я порядок навел в гараже. Переночевал. О, это вчера потерялось, – указал я на кусок пенопласта, который Заурбек держал в руке. – Давай, выброшу.

– Не переживай, Ваня, – ответил он мне. – Я тоже выброшу сейчас.

– Ну, хорошо, – усмехнулся я тому, как он строит свои фразы. – Заходи, выпьем чаю, я воду нагрел.

– Спасибо, Ваня, чай – это хорошо, вкусно! И он, сунув кусок пенопласта в пластиковый бак, стоящий справа от входа в дом, проследовал за мной на веранду.

Распивая травяной напиток, мы поговорили с Заурбеком о наших дачных делах. О заедающих откатных воротах, об оторванном куске сайдинга на задней стене хозблока и о том, что закончилась соль в очистителе воды. Это были обычные хлопоты, знакомые каждому владельцу частного дома, где всегда что-то нужно подделывать, подкручивать, словом, следить за ним. Я честно зафиксировал все проблемы, в которых Заурбеку нужна была моя помощь, и начал разговор, который интересовал уже меня.

– Заурбек, скажи, тебе ничего в последнее время не казалось странным?

– Странным, Ваня?

– Ну да, необычным. Например, в моем поведении?

– Необычным не было твое поведение, Ваня. Твое поведение было обычным. – Заурбек пристально посмотрел на меня, не понимая, к чему такие наводящие вопросы.

– А вообще, в последнее время ничего не изменилось? – настаивал я.

– Не изменилось, Ваня, в последнее время ничего.