Стивену очень нравится поддерживать внешний порядок. Он не хочет, чтобы кто-то увидел его внутреннюю неразбериху. Я смеюсь и проезжаю еще квартал. Очень довольная собой, паркуюсь и беру рюкзак, который упаковала сегодня утром.

Холод загнал всех в дома, но я не боюсь, что кто-то заметит, как я пытаюсь проникнуть в его дом. Я ничем не примечательная белая женщина. В худшем случае я помашу рукой и с расстроенным видом крикну, что я, растяпа такая, ухитрилась потерять ключ — соседям этого будет достаточно.

Дохожу до дома Стивена и иду по дорожке к крыльцу. Не найдя под ковриком ключ, иду за угол к калитке в заборе, огораживающем задний двор. По сторонам не оглядываюсь. Чем более уверенно я выгляжу, тем меньше подозрений у случайного очевидца.

Калитка за мной со щелчком закрывается, и теперь я могу остановиться и осмотреться. На заднем дворе всего одно дерево, клочок лужайки и закрытый гриль на мощеной площадке. Собаки, которая могла бы доставить проблемы, естественно, нет. Стивен не смирился бы с необходимостью убирать со своей лужайки собачье дерьмо.

Давным-давно я попыталась научиться отпирать замки отмычками — ради забавы, но выяснилось, что я к этому не приспособлена. Не хватает терпения. Собираясь сюда, я надеялась, что найду окошко с простым замком и отожму его, однако сейчас замечаю сдвижную дверь, и это даже лучше. Достаточно быстро провести изогнутой металлической пилкой для ногтей — и я внутри. Если мне когда-нибудь придется пуститься в бега, из меня получится отличный домушник — во всяком случае, когда придется вламываться в дома со сдвижными дверьми.

В доме стоит гробовая тишина и пахнет отбеливателем. В кухне ни пятнышка. Правда, оснащена она не по высшему классу. Здесь не делали ремонт со дня постройки. На полу старая плитка. Я оглядываю гостиную и сразу замечаю, что пол застлан ковролином темно-шоколадного цвета. Похабщина. Однако на ковролине тоже ни пятнышка, и я вижу на ворсе полосы от щетки пылесоса.

Господи, неужели мне придется пылесосить, чтобы спрятать отпечатки от своей обуви? Зато теперь я знаю, что Стивен будет хорошо вымыт, когда мы займемся сексом. Не очень-то захватывающая перспектива, но это лучше, чем альтернатива.

Устраиваю себе экскурсию по остальной части дома. Маленькую комнату он использует как тренажерный зал. Я не знаю, почему все здесь выглядит застывшим и идеально чистым — то ли потому, что Стивен не пользуется тренажерами, то ли потому, что он каждый раз протирает их. Стену украшают пояса дзюдо.

Коричневый ковролин устилает и короткий коридор, который ведет в еще одну комнату. Это что-то среднее между кабинетом и кладовкой. Третья комната — хозяйская спальня. Здесь доминирует широкая кровать с дубовым изголовьем. Обстановка включает лишь широкий комод с зеркалом. Естественно, на стене висит телевизор с плоским экраном. Коричневые шторы и темно-зеленое покрывало создают впечатление, будто находишься в домике на дереве. Жуть.

В примыкающей к спальне ванной царит такая же чистота, как и во всем доме. Бежевато-коричневая плитка продолжает ту же старомодную линию восьмидесятых. Стивен заботится о внешнем виде, но совсем не разбирается в дизайне.

На первый взгляд, в спальне подходящего места нет, однако мне все же везет. Кроме плинтусного отопления, здесь есть отверстия для притока кондиционированного воздуха, а в это время года пользоваться кондиционером он не будет.

Бросаю рюкзак на кровать, расстегиваю молнию и достаю оборудование. Для Штатов оно противозаконно, если только ты не служишь в правоохранительных структурах. Я купила его в Малайзии, переправила сюда, в Миннеаполис, и хранила в банковской ячейке.

Распаковываю две цифровые камеры размером с прямоугольную девятивольтовую батарейку. Хранилища данных в камерах нет, они активируются от датчика движения и передают мне аудио и видео по вай-фаю, а там я сохраняю все на ноутбук, чтобы потом спокойно просмотреть. Заряда аккумуляторов хватает почти на три месяца. Едва ли мне придется придумывать, как подзарядить их.

Я уже синхронизировала камеры со своим компьютером. Единственная проблема — влезть в вай-фай Стивена. У него наверняка стоит пароль. Он не из тех, кто будет делить свой канал с менее обеспеченными соседями.

По идее, Стивен должен дать мне доступ к своему вай-фаю, если я надолго задержусь в его спальне. Это будет верхом неприличия — разрешить женщине провести здесь ночь и не подпустить ее к вай-фаю, не так ли? Я открываю свой ноутбук и нахожу семь сетей, каждая из которых со своим названием. Та, что с самым сильным сигналом, заперта на замок, а ее название состоит из случайной последовательности букв и цифр. Вторая сеть тоже заперта. А вот третья — нет, а сила сигнала у нее целых три полоски. Это большая удача. Можно не полагаться на великодушие Стивена.

Хмыкаю, читая название сети. «ДобропожаловатьвВай-ФайНаны». Бедняжка Нана…

Вхожу и открываю приложение для камер, чтобы прописать в нем сеть. На мониторе появляется спальня. Рядом возникает еще одна картинка, почти идентичная первой. Наклоняюсь вперед, и на обеих картинках появляется моя голова. В окне приложения ползет едва заметная строчка, показывающая мне, что идет запись.

Ну вот, система запущена и работает.

Я встаю, поворачиваюсь к камерам и машу.

— Привет, Джейн.

Знаю, что засмеюсь, когда буду просматривать это.

С помощью складного набора инструментов быстро отвинчиваю винты на решетке вентиляционного отверстия и скотчем прикрепляю камеру так, чтобы объектив находился между планок. Он широкоугольный и захватывает всю комнату, но я устанавливаю его так, чтобы в центре фокуса была кровать, а затем возвращаю на место решетку.

Теперь в гостиную. Там есть вентиляционное отверстие, которое обращено к кухне. Я отвинчиваю решетку и устанавливаю камеру. После этого тестирую ее, входя в кухню и нормальным голосом произнося: «Еще раз привет, Джейн». Выхожу, вхожу, сажусь на диван и опять приветствую себя. Просматривая отснятое видео, убеждаюсь, что слышно меня великолепно. Камеры стоят той заоблачной цены, что была указана на этикетке.

Перед уходом я обыскиваю ящики комода и письменного стола. И ничего не нахожу. Ни тайных офшорных счетов, ни любовной переписки. Нет даже тюбика со смазкой для маструбаций. Полнейшая скука. И это приводит меня в бешенство.

Не все чудовища выглядят устрашающе. Некоторые из них настолько занудливы, что жертва сама будет молить о смерти.

Но худшее в том, что Стивену не нужно быть жестоким. Жизнь не вынудила его к этому. Он мог бы выбрать разные пути: исправиться или пойти на психотерапию и болтовней изгнать из себя жестокость. Моя же жестокость проистекает из детства, и я прилагаю больше усилий, чтобы сдержать ее, чем он.

Ему все будет сходить с рук, если я его не остановлю. Он будет менять женщин и относиться к каждой из них, как к грязи под ногами. Но будем честны. Я не собираюсь защищать этих женщин. Мне просто нужно, чтобы он расплатился за Мег. Тогда мы будем квиты.