Так что, может, я люблю эту кошку, а может, и нет, но я запала на нее. Она крадется по моей квартире, и ее мышцы напрягаются и расслабляются в завораживающем ритме. Она охотник, она настороже, ее глаза широко открыты, а уши навострены.

Я сажусь на диван и наблюдаю, как она находит лоток и тут же садится писать, помечая его. Выпрыгивает из лотка, по-быстрому делает себе туалет и исчезает в моей крохотной спальне.

Несколько минут спустя кошка возвращается и запрыгивает на кухонный стол. Надо бы сфотографировать ее и отослать Стивену. Я все еще смеюсь над этой шуткой, когда она запрыгивает почти к потолку, на полки. Там сворачивается клубком и наконец-то обращает свой взор на меня. И разглядывает с позиции превосходства.

— Ах ты, маленькая сучка, — восхищенно шепчу я.

Она сонно моргает в ответ. Лучшая кошка на всем белом свете.

Несколько дней она упорно держится на расстоянии, время от времени подсаживаясь ко мне на диван. Но сегодня утром я просыпаюсь, и кошка лежит, прижавшись к моему бедру. Она такая же теплая и мягкая, как я и представляла. Я повалялась в кровати лишние десять минут, чтобы просто насладиться ее близостью, гладила ее по спине, и она одобрительно урчала.

Это было, по сути, самым ярким из сегодняшних событий. Рабочий день закончился, и я уже час сижу за ужином со Стивеном. Мне хочется побыстрее добраться до дома, чтобы взглянуть, чем она там занимается.

— Стивен, — нерешительно говорю я, отправляя в рот последние палочки жареной картошки. — А ты веришь во все, что твой отец говорил в воскресенье?

— Что все?

— Насчет женщин.

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

На этой неделе мы с ним дважды обедали, но я все откладывала этот разговор, словно смущалась заводить его. Наконец я выдаю ужасную правду.

— Я не девственница.

Он ошарашенно хлопает глазами, а я затаиваю дыхание, очень надеясь, что на моих щеках появился румянец.

— В том смысле… — Я замолкаю и морщусь. — Ты же не рассчитывал на это, ведь так? После всего, что сказал твой отец…

— Нет, — поспешно отвечает он. — Естественно, нет.

— Но все эти слова о том, что женщины, которые не раздвигают ноги, более праведны… Я заволновалась… Я подумала, что тебе не понравится, если… Не знаю! Но ты же тоже не девственник, как я полагаю!

Он улыбается.

— Нет. Но с мужчинами по-другому. Это же очевидно.

Я киваю, как будто соглашаюсь.

— Знаю.

— Нет, Джейн, я не рассчитываю, что ты окажешься девственницей. Если, конечно же, ты не какая-то там потаскуха, которая переспала с пятнадцатью парнями.

Я переспала с пятнадцатью парнями к тому моменту, когда мне исполнилось… Двадцать? Или двадцать один? Кто знает. Но так как названное им число не соответствует нынешнему истинному количеству, я энергично мотаю головой.

— Нет. Точно не с пятнадцатью.

Он откидывается на спинку стула и мгновение пристально смотрит на меня.

— Ясно. А со сколькими?

Я прячу лицо в ладонях.

— Стивен! Это… это очень личное.

— Не означает ли это, что их было слишком много?

— Нет! — Интересно, какое количество для него идеально? Наверное, один. Не потаскуха, и он избавлен от трудностей, которые сопровождают первый раз. Хотя, возможно, ему и понравилось бы. Наверняка понравилось бы. Немножко боли и крови — и вот доказательство, что он спит с хорошей девочкой.

— Ладно тебе, — уговаривает он меня. — Так со сколькими?

— Сомневаюсь, что это… Господи! Почему тебе так хочется это знать?

— Просто любопытно. Разве мы не должны знать такие вещи друг о друге? Мы встречаемся уже две недели. — Я пожимаю плечами, и он говорит: — Ты сама подняла эту тему.

— Я… — Сникаю немного и прикрываю глаза.

— Я не собираюсь осуждать тебя.

В жизни не слышала более нелепой лжи, но все равно делаю вид, будто верю ему.

— С восемью, — тихо произношу я.

— С восемью! — Судя по тону, ему трудно поверить. И он даже минуту не смог удержаться от того, чтобы не осуждать меня.

— Может, с семью с половиной, — поправляюсь я.

— Подожди… как можно иметь секс с половиной кого-то?

— Это не было… В том смысле, что я не хотела заниматься этим.

— Он изнасиловал тебя?

— Не знаю. Мы обнимались, и я не хотела идти дальше, но…

— Но он уже возбудился? — Стивен говорит так, будто все это имеет для него смысл.

— Да.

— Восемь парней, — произносит он, обесценивая мою поправку. — Ну и ну… Это много.

— Не знаю. С большинством из них у меня были отношения, а не… ну, ты понимаешь, не случайная связь.

— Значит, кто-то из них оказался в твоей постели случайно?

Я пожимаю плечами.

— И сколько?

— Что сколько?

— Сколько было тех, кто просто подцепил тебя в баре? — Господи, до чего же красочный комментарий.

Я называю первое попавшееся число.

— Трое.

— Боже мой.

— Что? — восклицаю я. — Ты же сказал, что не будешь осуждать меня. Не так-то и много. Мне же тридцать! А у тебя сколько?

Он смеется.

— Я мужчина. Больше.

— Тогда не понимаю, почему ты осуждаешь меня, — бурчу я.

— Для девушки это много, вот и все. Ты почти дошла до двузначных чисел.

— Не дошла!

— Ладно-ладно. — Стивен поднимает руки, успокаивая мою ранимую натуру. — Хочешь десерт?

Естественно, хочу, но я качаю головой.

Он платит по счету, и мы идем к машине. По дороге к моему дому Стивен молчит, и я притворяюсь, будто все еще обижена его словами, поэтому тоже молчу. Дни стали короче, и к половине восьмого на улице уже темно.

Всю эту неделю я с Люком не виделась, и меня начинает утомлять эта долгая игра. По пути, чтобы развлечься, пытаюсь предсказать, где окажется моя кошка, когда я приду домой. Ее любимое место — на самом верху, естественно, на кухонных полках. Но когда меня нет дома, ей не надо утверждать свое превосходство, так что, возможно, она развалилась на диване или свернулась клубочком на кровати.

Молчание длится до тех пор, пока Стивен не сворачивает к тротуару недалеко от моего дома и не выключает двигатель.

— Мой папа действительно старомоден. Я не верю во все это.

А, ясно. Предполагается, что я переживаю из-за своей сексуальной непригодности.