– А ты думаешь, что у нас в Тарасове собралась целая компания людей, мечтающих с ним расправиться? И они все решили действовать сообща?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Но и не буду утверждать обратное…

– Ну и не утверждай, – весело согласился он. – В общем, вся надежда на твоего Пенса. Может быть, он что-то видел?

– А мы все еще продолжаем заниматься этим делом? – поинтересовалась я. – Нам же клиент платить отказался.

– А вот это тоже не мешало бы понять, почему они вдруг пошли на попятный, – задумчиво сказал Лариков, хлопая своими длинными ресницами, как кукла. – И вообще – кто такой этот загадочный парень и откуда он свалился на нашу голову?

– На голову свалился Тарантул, – поправила его я. – А все остальное – побочные явления.

– Ладно, Сашка, ты возьмешь на себя Пенса, а я попробую по своим каналам узнать о наших «непостоянных» в собственных желаниях клиентах, – постановил Ларчик, и мы временно расстались.

Я отчалила в сторону гаража, где надеялась встретить Пенса. А он пошел «по своим каналам».

* * *

Пока я шла по нашему проспекту, я пыталась думать, но с этим процессом постоянно выходили накладки – поскольку мой взор безнравственно искал развлечений. Так же весьма плохо сказывалось на моих мыслительных способностях наличие карманных денег, то есть выданного мне аванса. Я, как сорвавшаяся с цепи, скупала ненужные на первый взгляд предметы. Началось все это с очаровательной девушки, держащей в руках воздушные шары. Я настолько пленилась этими шарами, что была готова купить их все, но, слава богу, рассудок еще не до конца оставил меня, и я удовлетворилась только одним – большим! – шаром. Так вот я и продолжила свое шествие – как на демонстрации, с шариком в руке.

Потом я заглянула в магазин «Готика», где затарилась кассетами, и на всякий случай купила и бандану, чтобы не очень выделяться среди обычных посетителей «Камелота».

Под конец я уже вздыхала от своей легкомысленности и, вспомнив о несчастной матери, решила и ей сделать подарок, почему-то избрав для этой цели магазин «Ив Роше». Поэтому к моменту моего выхода оттуда я умудрилась освободиться уже практически от всей наличности.

Нельзя сказать, что я сильно расстроилась, – к деньгам я стараюсь относиться философски, но какая-то легкая горечь на мгновение омрачила мое легкое и беззаботное настроение.

Прижимая к груди свой восхитительный шарик, я шагнула в гараж и, к собственной радости, увидела там Сережку, который сидел с сигаретой, задумчиво глядя в одну точку на стене.

– Привет, – сказала я, протягивая ему свое сокровище, – это тебе…

Он удивленно вскинул на меня глаза.

– Мне? – переспросил он, явно не веря то ли своему счастью, то ли моей возможности делать подарки.

– Да, – кивнула я, присаживаясь напротив него на изрядно облупившуюся табуретку, с которой предварительно пришлось скинуть кучку каких-то непонятных деталей.

– Спасибо, – проговорил Пенс, трогательно рассматривая шарик. – Я как раз мечтал о таком.

– Ты просто какой-то благородный ослик Иа, – пробурчала я. – Потому что я не верю, что ты мечтал о шарике, но опустим это.

– Нет, мечтал, – возразил Пенс. – Сидишь в полной мрачности, и отчаянно хочется увидеть яркое пятнышко детства. Твой шарик как раз и есть это яркое пятнышко.

Он так на меня посмотрел, что я чуть не расплакалась.

– Пенс, давай не будем про это пока вспоминать, – попросила я.

По себе знаю – о неприятном лучше вспоминать тогда, когда это отдалится. А сразу – это как трогать пальцем место, откуда только что выдернули зуб.

– Ладно, – согласился со мной Пенс.

Мы немного помолчали, потом Пенс достал бутылку «Буратино», из которой вышел почти весь газ, и предложил мне.

– Спасибо, не хочу, – поблагодарила я его. – Вообще-то я к тебе по делу.

Пенс сразу насторожился.

– По какому?

– Ты стоял недалеко от того места, откуда раздался выстрел…

– Постой, мы же договорились не говорить об этом!

– Я имела в виду другое. Пенс, нам очень нужно найти того, кто это сделал!

Пенс посмотрел на меня исподлобья. О боже, да он так на меня никогда в жизни раньше не смотрел! Как будто собирался меня этим взглядом убить на месте.

– Ладно, сыщица, – пробормотал он. – Хотя я не уверен, что так уж необходимо найти того, кто это сделал.

– Почему? – удивилась я.

– Почему? – взорвался Пенс. – Да ты вообще-то знаешь, какой тварью был Тарантул? Ты знаешь? Ты со своим Лариковым найдешь того, кто убил Тарантула, и что? А вдруг это окажется очень хороший человек?

– Хорошие люди никого не убивают, – отпарировала я.

– Это тебе так кажется! А если этого хорошего человека довели до такого состояния, что он может нажать на курок?

Мы с Пенсом никогда так не ругались – это случилось первый раз!

– Откуда ты это знаешь?

– Я сам был готов спустить курок! – кричал Пенс. – Если бы Тарантула не подстрелили, я бы это сделал!

* * *

Последний штрих – он совершенно спокоен! Он перевоплотился с легкостью, ставшей привычной.

Теперь на него из зеркала смотрел человек, облаченный в боевые доспехи. Его второе «я» и было этими доспехами.

Черная майка, черные джинсы – здравствуй, Стрелок… Черные очки скрыли от окружающих выражение его глаз.

Он достал сигарету. Включил магнитофон. Она безумно любила эту песню. Он откинулся на спинку кресла.

Сколько времени прошло, а, Стрелок?

Звонок телефона оторвал его от путешествия во времени, где светловолосая девушка была живой и такой искрящейся, что становилось больно глазам.

«Вся соткана из света»…

Свет, который поглотила тьма. И поглотила его когда-то с такой безжалостностью! Он поднял трубку.

– Стрелок?

Если разобраться, я ненавижу вас точно так же, как их, пробормотал он.

– Да.

– Сегодня вечером. В «Камелоте». Около десяти.

Трубку повесили. Он некоторое время слушал гудки, справляясь с внезапно возникшим приступом тошноты.

Что ж, придется отправляться в «Камелот».

Он метнул в мишень дротик. Странная мишень у него висела – лица людей. Хотя для Стрелка они не были людьми.

Даже женщина.

Она казалась ему самым большим чудовищем.

Именно ее смех сводил его ночами с ума.

* * *

– Наверное, ты решил, что я понимаю тебя без слов? – спросила я Пенса. – Откуда я могу знать про твоего Тарантула…