– С Никитой? Вы так хотели поделиться именно с Никитой? – удивился Лариков.

– Конечно, – вскинул на него глаза Володя. – Ведь он мой брат. Я должен был с ним делиться. Бабушка хотела, чтобы я был приличным человеком…

* * *

Домой я пришла уже глубокой ночью. Мама не спала.

– Саша? Ты опять будешь мне врать про работу?

– Нет, – сказала я, стаскивая с себя насквозь промокшие джинсы. – Не буду. Мы с Пенсом просто катались по ночному шоссе и немного забыли про время. Ты же знаешь, ма, что молодость граничит с легкомыслием.

– Глядя на тебя, моя дорогая, мне иногда кажется, что молодость и легкомыслие – синонимы, – сурово ответствовала мамочка.

Я вздохнула и предпочла с ней согласиться.

– Особенно в моем отдельно взятом случае, – проворковала я.

Как же мне хотелось спать!

Тем не менее я достала черную тетрадку и, удобно устроившись на подушках, приступила к чтению истории любви.

«Сегодня впервые осталась одна. Тебя больше нет… Я сижу и слушаю нашу любимую песню. «Странники в ночи»… Теперь я осталась одна. Странница в ночи».

Я закрыла дневник и задумалась.

О красавце Потоцком. О юной Тонечке Карниловой. Об их встрече, грусти, радостях и – великой печали.

Как жаль, что она так и не стала обладательницей огромного состояния!

Или – все-таки стала? Ведь, как сказал один из Потоцких, есть ли что-нибудь больше, чем любовь?