– Общим впечатлением? – подсказал я.

– Да, именно. Было нечто в его облике и поведении… Ну, ты знаешь, как отличаемся мы от жителей других стран. И дело не только во внешности, но и в его разговоре – особенно в том, что касалось кораблей и моря. Согласен, Долльман, в основном, предоставлял говорить мне, но все же… Как же это объяснить? У меня создалось чувство, будто мы понимаем друг друга так, как никогда не могли бы понять два иностранца. Этот человек делал вид, что считает безумием мой далекий круиз на крошечной яхте, но могу поклясться: он знает толк в этих вещах ничуть не хуже меня – во всех его вопросах угадывался смысл. Но, как понимаешь, все это я понял задним умом. И никогда не обратил бы на подобные мелочи внимания – Шерлок Холмс из меня не получится, – если бы не последующие события.

– Все это слишком туманно, – сказал я. – Имеются у тебя более веские основания считать его британцем?

– Есть пара вещей посерьезней, – медленно проговорил мой друг. – Я приблизительно передал тебе слова Долльмана, когда тот предложил мне срезать путь. Точно я их не помню, но там было, кажется, «abschneiden», да, «abschneiden» и «durch Watten»[34]. Песчаные банки, как тебе известно, немцы называют ваттами. Слова простые, и прокричал он их громко, чтобы пересилить ветер. Я его отлично понял, но колебался, не решаясь согласиться. Долльман же счел, видимо, что моего немецкого недостаточно, поэтому, снова ложась на курс, он указал рукой на юг и, сложив ладони рупором, заорал: «Verstehen Sie?[35] Срежем через пески, следуйте за мной!» Последняя фраза была на чистом английском. Слова до сих пор звучат у меня в ушах, и я поклясться готов – это родной его язык. Разумеется, в ту секунду я об этом даже не подумал. Несколько английских слов он знал, хотя всегда коверкал их – очень простой трюк, когда имеешь дело с ничего не подозревающим слушателем. Но тогда мне было не до таких мелочей – невозможно раскрывать заговоры и одновременно управлять маленькой лодкой в штормовом море.

– И если в его планы входило отправить тебя в мир иной, он вполне мог позволить себе оговорку! Что-нибудь еще? Кстати, как его дочь? Она тоже выглядела англичанкой?

Двое мужчин не могут обсуждать женщину, если их не связывают между собой узы доверия, и до сего дня подобные вопросы в нашем обществе даже не поднимались. Да и не вызывало сомнений, что, прояви я интерес, он натолкнулся бы на непроницаемый доспех. Вот и теперь Дэвис торопливо облачался в броню, но я не удержался от язвительной мыслишки о том, как плохо прикрывает его эта кольчуга. Мы ровесники, но не могу сдержать улыбку, вспоминая о том, каким взрослым и каким blasé[36] почувствовал я себя, заметив яркий румянец, проступивший на его загорелых щеках.

– Да, полагаю, что так, – пролепетал он.

– Но разговаривала она, разумеется, только на немецком?

– Да, конечно.

– Ты много общался с ней?

– Довольно много.

– Была она… Как бы это сказать? Хотелось ей, чтобы ты плыл к Эльбе вместе с ними?

– Думаю, да, – неохотно кивнул Дэвис, стиснув единственного своего союзника – спичечный коробок. – Но, черт побери, не думай, будто она знала, что произойдет! – с неожиданным жаром воскликнул он.

Мне оставалось лишь думать да гадать и удерживаться от дальнейших расспросов, как ни просто было бы выудить признание из столь правдивой жертвы. Но я изгнал все помыслы о неуместных в таких вещах шутках. Как-то все переплелось в этом странном деле, глубину и значимость которого я начал вдруг воспринимать всерьез. Но я не брался судить о Дэвисе да и сам не пришел к однозначным выводам. Убеждение, что развитие событий в ближайшем будущем сблизит нас, удержало меня от слишком настойчивого давления. Я вернулся к главному вопросу: кто такой этот Долльман и что им двигало? Дэвис тут же вынырнул из панциря.

– Это англичанин на службе у немцев, уверен, – заявил он. – Наверняка на службе, потому как много времени провел в тех водах и знает каждую их пядь. Конечно, это довольно уединенная часть света, но у него дом на острове Нордерней, и судя по всему, этот человек хорошо известен широкому кругу лиц. С одним из его друзей мне довелось встретиться. И как думаешь, кто это? Военно-морской офицер. Это случилось вечером третьего дня нашего знакомства. Мы сидели на палубе «Медузы», пили кофе и обсуждали завтрашний переход, когда со стороны моря причухивает небольшой паровой баркас, подходит к нам и этот парень поднимается на борт. Пожимает руку Долльману и внимательно разглядывает меня. Долльман нас представил, назвав приятеля коммандером фон Брюнингом, капитаном миноносной канонерки «Блиц»[37]. Потом махнул в сторону Нордерней, и я разглядел его: длинный и серый, похожий на крысу корабль, стоящий на рейде милях в двух от берега. Как выяснилось, на «Блиц» возложена охрана рыболовства в той части прибрежных вод Германии.

Должен сказать, я сразу проникся к фон Брюнингу симпатией. У меня создалось о нем впечатление как о человеке порядочном и дельном офицере – он из тех парней, к разряду которых мне самому хотелось бы принадлежать. Ты ведь знаешь, я к этому всегда стремился… Но это старая история, оставим ее. Мы с ним поболтали и отлично поладили, но знакомство наше продолжалось недолго. Я вскоре откланялся, почувствовав, что им хочется остаться наедине.

– И они остались одни? – поинтересовался я совершенно невинно.

– Ну, с фройляйн Долльман, разумеется, – пояснил Дэвис, снова ныряя в панцирь.

– Как думаешь, они хорошо знают фон Брюнинга? – резко сменил я тему.

– Да, очень хорошо.

Почуяв слабый след, я взвешивал необходимость применить к моему чувствительному собеседнику «женский аргумент». Но момент был упущен.

– Тогда я видел капитана в первый и последний раз, – проговорил Дэвис. – Мы отплыли на рассвете следующего дня. Теперь начало до тебя доходить, к чему я клоню?

– Весьма смутно, – отозвался я. – Продолжай.

Мой друг подсел ближе к столу, раскатал энергичным движением обеих рук карту и с новым пылом возобновил рассказ:

– Начнем с двух вещей, которые нам точно известны. Во-первых, меня «удалили» с побережья, потому что я был слишком любопытен. Во-вторых, Долльман ведет какую-то дьявольскую деятельность, которая стоит того, чтобы мы о ней разузнали. Теперь… – Дэвис замялся и глубоко вздохнул, подбирая убедительные слова и выражения. – Да, взгляни на эту карту. Нет, лучше сначала на карту Германии. Масштаба она небольшого, поэтому страна видна целиком.