Дженни улыбнулась шире и засмеялась. Том обожал ее смех и слушал с наслаждением.

– Значит, все нормально? – через секунду спросила Дженни и с серьезным лицом подалась вперед. Том вдруг понял, что беременность уже заметна: ее живот немного выпирал на фоне низенького столика. Новая волна эмоций накрыла его с головой, и в глазах вдруг встали слезы. – У нас на кухне произошло жуткое, страшное убийство. И это нормально, да, Том?

Сдерживая слезы, Том взял ее за руки.

– Да, это лучше, чем нормально. Вернемся домой, и я дам пятну жару! Скрести буду, как никто не скреб. Когда в следующий раз ты войдешь на кухню, от пятна останутся одни воспоминания, а скоро и воспоминаний не останется.

– Звучит здорово, – тихо проговорила Дженни.

– Этот дом наш, – шепнул Том. – Случившееся до нашего переезда неважно. Считай, ничего не было. Дом наш, и все в нем наше.

Длинная черная многоножка выползла у Дженни из левой ноздри и скользнула ей в рот. Том замер, безвольно выпустил руки Дженни и судорожно вдохнул.

– Том?

«Какого черта?» – подумал он. Перед мысленным взором возник подвал. Там, мерцая во мраке, росла хризалида. Она ждала его.

– Прости! – Том растянул губы в улыбке. – Я… замерз. Не понимаю, зачем врубать кондер на полную мощность, когда на улице ливень.

– Да? – Дженни снова взяла его за руки. – Скажи снова. Ну, то, что ты сейчас говорил о доме.

Том смотрел ей в глаза, отчаянно желая стереть картинку, только что стоявшую перед его мысленным взором. Он мерз, а лоб покрылся бусинками пота. Многоножка не настоящая: галлюцинации у него усиливаются после каждой встречи с тварью, растущей в подвале. Но прикоснуться к хризалиде хотелось нестерпимо. Черт подери, он так по ней скучал!

– Он наш, – повторил Том вслух, а про себя подумал: «Мой!»

* * *

В следующую субботу Том спустился в подвал впервые за несколько недель. Он сражался с этим соблазном, сколько мог. Он считал каждый успешный день. Он пробовал награждать себя за каждую ночь без визита к хризалиде – покупал себе дополнительное пиво. В итоге сражение оказалось бессмысленным. Он сражался и проиграл.

Том понятия не имел, сколько времени находится в подвале рядом с пульсирующей массой на стене. Старый особняк медленно таял в дымке. Том тонул в бесконечном звездном небе, вокруг материализовались воспоминания, или так показывалось будущее, или все это чистый сюр? Том не знал – и знать не хотел.

Пальцами рук и ног Том тянулся в пустоту, понимая, что нет ни пустоты, ни пальцев, и в то же время, что пустота всюду и что он – пустота.

Когда сознание вернулось полностью, он лежал на полу подвала и тихонько посмеивался, изо рта по грязи тянулась ниточка слюны. Он хлопал глазами, гадая, кто он, где он, а еще – какой сегодня день и сколько сейчас времени. Он понял, что издали доносится голос и с каждой секундой звучит все ближе.

– Том, ты внизу?

Том. Он Том Декер. Это голос его жены Дженни. Она кажется раздраженной. Давно она его зовет? В подвал Дженни вряд ли спустится: она ненавидит его с тех пор, как ступенька сломалась и она порезала ногу. «Это чистая случайность», – напомнил себе Том.

– Иду… Иду… – прохрипел он. С каждым разом физическая реакция на прикосновение к студенистому телу уменьшалась – глаза уже не краснели, зрачки не увеличивались. А вот кайф с каждым разом был все острее, глубже и длился дольше.

Том вытер слюну и в последний раз взглянул на хризалиду. Она явно росла, темно-бордовые вены с каждым днем выпирали сильнее. Том придвинул холодильник к стене и стал подниматься.

Дженни ждала у подвальной двери.

– Ты не слышал, как я тебя звала?

– Нет, прости, не слышал. Я пытался расчистить место себе под студию.

– Я вернулась домой, не застала тебя и заволновалась.

«Вернулась? – подумал Том. – Где она была, черт подери? – Часы показывали два пополудни. – Раз не спрашивает, почему я не на работе, значит, день выходной».

– Погода чудесная, – продолжала Дженни, – зря ты со мной не пошел. Тем более…

– Тем более что? – уточнил Том с улыбкой, хотя стены кухни пульсировали в такт его дыханию. На целый час после прикосновения к хризалиде кожа становилась неимоверно чувствительной. Однако скрывать от Дженни последствия визитов в подвал удавалось все лучше и лучше.

Дженни закусила нижнюю губу и судорожно выдохнула.

– Почти в самом центре, на Престон-стрит, пустует магазин. Крохотный, но миленький, да еще у общественной парковки, так что проходимость там высокая…

– Эй, о чем это ты? – перебил растерявшийся Том. Он чувствовал запах пота Дженни. Запах восхитительный. Облизать бы ей лицо!

– Я хочу… – Дженни запнулась, потом продолжила. – Я хочу арендовать то помещение. Открою маленькую фитнес-студию для персональных занятий. Андреа уже решила брать у меня персоналки, так что клиентов я наберу без труда. Свободных денег у местных жителей немало.

– Да, пожалуй, – согласился Том. – Кстати, о деньгах… На что ты откроешь студию? Без денег свое дело не начать.

Дженни втянула губы. Она явно нервничала.

– Виктория предложила помочь.

Том внимательно смотрел на жену. Чувствовалось, она гадает, сильно ли потрясла его эта новость на фоне уже происходящего в их жизни. Сам он гадал, как выглядит, повалявшись на грязном полу подвала.

– Но мы и так ей много должны, – сухо напомнил он.

– Знаю, знаю, что должны, и от этого мне очень не по себе. Это мечта, хотя я не представляла, что мечтаю о таком. Виктория загорелась вместе со мной. По-настоящему загорелась. Денег у нее куры не клюют. Виктория вкратце рассказала мне об их финансовой ситуации. В общем, это полная чума. Мне она даст взаймы. У тебя есть работа, и после открытия моей студии мы сможем каждый месяц выписывать ей чек. Да, появляется еще одна расходная статья, но оно того стоит. Том, у меня получится!

Том смотрел на нее отсутствующим взглядом – не то обдумывал услышанное, не то гадал, как сказать «нет», не то попросту витал в облаках. Что греха таить, в последнее время он ведет себя странновато.

– Том?

– По-моему, мысль чудесная, – наконец проговорил он, делая к ней шаг.

– Правда?

– Правда, – заверил он. – И я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, Том! – почти прокричала Дженни и крепко поцеловала его в губы. Том ответил на поцелуй, языки встретились, как два подземных существа в темном туннеле. Том отогнал картинку, стоявшую перед мысленным взором, и сосредоточился на реальности.

Поцелуи стали безумнее, супруги потеряли равновесие, и Том, не выпуская Дженни из объятий, прижал ее к разделочному столу. Дженни засмеялась, а Том охнул и пролепетал: