Андреа налила две щедрые порции, и соседки чокнулись. Звон громким эхом отдавался у Дженни в ушах, будто снова и снова напоминало о себе сильнейшее чувство вины, которое она испытывала.

Дженни сделала глоток. Вино оказалось восхитительным.

– Боже, оно прекрасно! – воскликнула она.

– Правда же? – Андреа почти опустошила свой бокал одним залпом.

– Мы с Томом пьем только дешевое и в вине почти не разбираемся.

– Фрэнк считает себя экспертом. По-моему, тут, скорее, снобизм. Вино он коллекционирует с колледжа. Так что это вроде хобби. Винный погреб у нас фантастический. Приходите как-нибудь на ужин, мы с Фрэнком покажем. И Пейдж обрадуется, если вы придете. По-моему, она влюбилась в Тома. Волосы, татуировки и так далее… В нашем городке это экзотика!

«Ну, она последние пару дней его не видела», – чуть не брякнула Дженни и сильно прикусила себе щеку. Что за дурацкие мысли?! Новый имидж Тома ей нравится.

– Как только обживетесь, придете к нам в гости, – продолжала Андреа. – Напьемся омерзительно дорогого вина, мальчики покурят сигары, а я перескажу тебе все местные сплетни.

– Звучит… здорово, – рассеянно отозвалась Дженни и снова пригубила вино. На этот раз оно восхитительным не показалось.

– Итак… расскажи мне о себе. Вы ведь с Манхэттена сюда переехали, да? Это естественное развитие событий, но вы, ребята, пропустили один этап. Как правило, сперва Манхэттен, потом Бруклин и лишь потом пригороды.

– Ну, у нас была милая квартирка в Алфавитном городе, но потом аренда подскочила так, что стала для нас недосягаемой. Случилось все быстро… даже не верится. Никогда не думала, что у меня будет такой большой дом. Да я вообще не думала, что у меня будет свой дом.

– Вот прикол! Мне всегда хотелось большой дом и кучу детей. Наверное, придется довольствоваться только большим домом! Я из огромной семьи; у родителей нас семеро – вот и надеялась, что у меня получится что-то подобное. Увы, Фрэнку это совершенно не интересно. Он считает, что один ребенок – уже куча. А ты из большой семьи?

– Нет, – ответила Дженни. – У меня только одна сестра.

– Ой, сестра это здорово! У меня две сестры, и мы неразлейвода. Сестры – это счастье, так ведь?

– М-м-м, да, наверное… То есть мы с Викторией не всегда ладим. У нас… сложные отношения. Она человек занятой. Ну, сама представляешь, карьера, плюс высокая должность, плюс стабильные отношения, плюс активная благотворительность. Деньги она лопатой гребет.

– Ну, деньги – всегда хорошо. А с мужем ее ты ладишь? Это же очень важно, так?

– Виктория – лесбиянка.

– Ой! – воскликнула Андреа. – Это… хорошо. Так ты ладишь… с ее женой?

– С Лакшми? Да, она классная. Полная противоположность Виктории. Такая спокойная реалистка. Они очень счастливы. И на них приятно смотреть. Виктории был нужен человек, который немного ее приземлит.

– А как твои родители относятся… Ну, ты понимаешь.

– К тому, что их дочь лесбиянка? Ну… они у нас, мягко говоря, консервативны и поначалу были в шоке. Помню, когда она им открылась, я подслушивала разговор из соседней комнаты. Я в ту пору училась в старших классах, а Виктория приехала из колледжа на зимние каникулы. Меня сильно удивило то, как уверенно она говорила. Не знаю, смогла бы я так, особенно с папой. Он у нас… грубоват. Потом они с Викторией какое-то время не разговаривали. А сейчас? Я бы сказала, что сейчас Виктория ладит с отцом лучше, чем я с любым из родителей. Очень помогает то, что моя сестра до чертиков богата. Успешным людям папа готов простить почти все. Для него это как лакмусовая бумажка. Ну или, не знаю…

– Ясно… Семьи все странные. Один из моих братьев – полный раздолбай. Хочет стать художником, и ни у кого из нас не хватает духа сказать, что у него нет таланта.

Андреа засмеялась, а Дженни заерзала.

– Большинство его картин – просто цветовые пятна, – продолжала Андреа. – А он еще удивляется, что никто их не покупает. – Она глотнула еще вина. – Кстати о пятнах. Вижу, ты не смогла до конца вывести пятно с пола на кухне. Наверное, это ужасно. Постоянное напоминание… Если хочешь, могу свести тебя со своей уборщицей. Ради нее умереть можно. То есть ее стараниями я…

– Погоди, – перебила Дженни, ставя бокал на стол. – О чем это ты? Почему пятно «ужасное»? Я не понимаю. Постоянное напоминание чего?

Андреа посмотрела на нее, бледнея на глазах.

– Слушай… ты меня пугаешь! – заявила Дженни, раздраженная поведением женщины, которую едва знала.

– Прости меня! Пожалуйста, прости! – забилась Андреа. – Я… Я думала, ты знаешь. Ну, о прежних владельцах. О том, что жена сделала со своим мужем. Неужели риелтор… ничего вам не рассказала?

– Я понятия не имею, о чем ты. Пожалуйста, расскажи…

Андреа сделала глубокий вдох, залпом допила вино, затем налила себе еще один бокал, почти полный. Сделала глоток, выпив половину налитого, еще раз глубоко вдохнула и начала рассказ.

Дженни слушала, и два глотка вина у нее в желудке превращались в кислоту.

Декеры сидели в машине рядом с большим домом Челси, в крышу которого громко колотил дождь. Дом был прекрасным, какой и полагается иметь опытному риелтору, отчего Дженни ненавидела ее еще сильнее. Муж и дети Челси только что уехали, буквально друг за другом, и тем самым облегчили задачу Декерам. «По крайней мере, сделали ее не такой ужасной», – подумала Дженни.

– Ты готова? – спросил Том спокойным голосом.

Дженни ответила не сразу. Прошло чуть больше недели с тех пор, как Андреа рассказала ей правду об их доме, о том, как бывшая хозяйка, милая на вид старушка, однажды ночью заколола мужа разделочным ножом. Прямо на кухне. Оттуда и пятно.

Выпроводив из дома поддатую извиняющуюся Андреа, Дженни попробовала связаться с Челси, но вскоре выяснила, что та вместе с семьей укатила отдыхать в Европу и на связи будет только по возвращении. Разгневанная Дженни позвонила Тому, но сбросила вызов прежде, чем он ответил.

«Сегодня – его первый день на новой работе, – напомнила себе Дженни. – Сию секунду все равно ничего не поделаешь». Она решила сохранять спокойствие и побольше узнать об убийстве. Вот только история едва освещалась. В тот самый день в Ньюарке произошла массовая перестрелка, поэтому странную историю пожилой женщины-археолога, которая заколола обожавшего ее мужа, втиснули в середину местной газеты, между национальными новостями и результатами матчей школьных команд. Упомянули как жуткий курьез и поспешили забыть.

Когда Том вернулся домой, Дженни дала ему выговориться, пожаловаться на то, как он уже ненавидит свою работу. Как отвратительны рекламные звонки потенциальным клиентам. Как мерзко на поезде в час пик. Насколько он не уверен в том, что не зря начал новую жизнь. Дженни заверила мужа, что дальше будет лучше, и налила бокал дорогого вина от Андреа. А потом рассказала о кровавой расправе, которая случилась в соседней комнате.