Упаковав ящерицу, Веня вновь вернулся к своей главной задаче, то есть поиску улик. Так Кулапудов ползал довольно долго, продвигаясь все ближе и ближе к воротам школы. И вдруг его внимание привлек огромный жук. Такого Веня еще никогда не видел. Жук был фиолетовым, круглым, с множеством лапок и усиков. Но каково же было разочарование курсанта, когда этот жук оказался вовсе не жуком, а старой, но, видимо, очень дорогой брошкой.

– А я-то думал, что открыл новое супернасекомое, – вслух расстроился Веня. – А это всего лишь какая-то брошка… Стоп! – неожиданно осенила его мысль. – А что, если это похититель… или похитительница Мочилова обронила эту брошь? Если это так, то преступник, несомненно, за ней вернется. Нужно немедленно об это рассказать ребятам.

Веня поднялся и помчался к общежитию. Но пока бежал, идея рассказать друзьям о своей находке, перестала казаться ему заманчивой. Вдруг это всего лишь кто-то из утренних гостей обронил? Ведь сегодня на построение собралась чуть ли не половина города. Если так, тогда над ним все будут смеяться. Нет, нужно сначала проверить как следует, а уж потом всем рассказывать. Необходимо установить слежку за кустами, потому что если брошь принадлежит преступнику, то он обязательно за ней вернется, ведь украшение-то, судя по всему, очень старинное и дорогое. Однако в таком деле без помощника не обойтись.

Веня на минуту остановился, подумал, затем развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал к учебному корпусу, где как раз в это время в школьной библиотеке должна была находиться Зося.

* * *

Ворохватов расхаживал по кабинету, то и дело бросая недовольные взгляды на выстроившихся перед ним курсантов. Капитана Мочилова так и не нашли, даже не вышли на его след, не говоря уже о поимке его похитителей.

Все версии, которые разрабатывались им самим и стоящими перед ним курсантами, не подтвердились, а это не делало чести ни старшему лейтенанту, ни его подопечным.

– Итак, на данный момент у нас нет ни одной зацепки, которая помогла бы выйти на след капитана Мочилова или его похитителей, – констатировал Иван Арнольдович. – Плохо, очень плохо. Значит, версия с любовником его жены оказалась ложной? – обратился он к Феде.

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – подтвердил Ганга. – У него просто железное алиби на вчерашний вечер, мы все проверили.

– Понятно, – скорчил кислую мину Ворохватов. – Ну а Зубоскалин с Утконесовыми чем занимались? – обратился он к Сашке и близнецам.

– Проверяли курсантов на предмет наличия какой-либо антипатии к капитану Мочилову, – не моргнув глазом, соврал Дирол, а близнецы согласно закивали.

– Нашли?

– Что нашли? – не понял Санек.

– Наличие антипатии.

– Нашли, – кивнул Дирол. – Многие курсанты, как оказалось, недолюбливают Глеба Ефимовича за его строгость и справедливость, но похитить его вряд ли кто-нибудь из них мог.

Естественно, курсанты скрыли от старшего лейтенанта инцидент с Петей Птахиным и его собакой, а также то, что Андрею Утконесову вместе с Васей Муромцевым пришлось мыть туалеты в наказание за драку.

– Значит, у вас тоже никаких положительных результатов, – вынес вердикт всему услышанному старший лейтенант. – И что теперь делать, а? Я вас спрашиваю. Еще день-два, и мы уже не сможем скрывать исчезновение капитана даже под видом его якобы болезни. Кстати, а почему я Кулапудова не вижу? – внезапно заметил он отсутствие Вени.

На самом деле никто не видел Кулапудова с самого утра, все даже представления не имели, где он сейчас может находиться. Однако Ворохватову решили ничего не говорить.

– Он э-э… – замялся Леха Пешкодралов.

– Он сейчас проверяет еще одну версию, – быстренько ответил за друга Федя.

– Да? И какую же?

– Он нам не сказал, – честно признался Ганга. – Наверное, еще не совсем в этой версии уверен, – высказался он, даже не подозревая, насколько в этот момент был близок к истине.

– Эх, самовольщики, – огорченно проговорил Ворохватов, опускаясь в свое кресло. – Нет бы с преподавателями посоветоваться, помощи попросить, а то все сами и сами, наломают дров, а потом мне же и расхлебывай.

– Веня не наломает, – уверенно сказал Федя. – Он среди нас самый разумный, даже Мочилов так говорил.

– Вот именно, что Мочилов говорил, – неожиданно разозлился Иван Арнольдович. – Воспитал молодцов, которые его самого и найти не могут.

– Зачем вы так, Иван Арнольдович?… – попытался в который уже раз вступиться за своего капитана Дирол, но Ворохватов был непреклонен.

– Значит, так, – сказал он, поднимаясь, – или капитан Мочилов будет найден в ближайшие два дня, или придется подавать в розыск, а тогда ни мне, ни вам, ни тем более нашей школе покоя не будет, так и знайте. А вашу группу я передам… – старший лейтенант на минуту задумался, а потом выпалил: – Вашу группу я передам в подчинение Фролу Петровичу Садюкину.

– Нет, – одновременно выдохнули близнецы и Дирол.

– Да, – категорично покачал головой Ворохватов.

– Он сделает, – без сомнения в голосе подтвердил Ганга.

– А теперь идите и думайте, что делать дальше, – разрешил Иван Арнольдович и демонстративно отвернулся к окну.

Пришлось курсантам, словно побитым щенкам, одному за другим выйти из кабинета и направиться к общежитию.

– Он так говорит, как будто это мы виноваты в том, что Мочилов исчез, – возмущался по дороге Дирол.

– Может, и так, – задумчиво проговорил Ганга.

– Как это так? – опешил Санек. – Ты еще скажи, что сам Мочилу похитил и под кроватью своей прячешь.

– Не прячу, – покачал головой Федя. – Но, возможно, в исчезновении Глеба Ефимовича есть и наша вина. То есть… моя, – с этими словами он опустил взгляд и замолчал.

– Да можешь ты толком объяснить, в чем тут твоя вина? – не выдержал Пешкодралов.

– А в том, что я ведь вчера дежурным был по территории и не мог не заметить того, кто Мочилова похитил, ведь произошло это в стенах школы милиции, – покаялся Федя.

– Фу ты, напугал, – облегченно выдохнул Дирол. – А я-то уж было подумал, что ты с похитителями в сговоре состоял.

– Это хуже, чем в сговоре, – продолжал заниматься самобичеванием Ганга. – Как будущий милиционер я должен чуть ли не по запаху обнаруживать преступника или того, кто только еще собирается совершить преступление.

– Федя, знаешь что, – устав слушать покаяние друга, заговорил Леха. – Если ты не прекратишь сам себя винить, то придется дать тебе в глаз.

– Зачем? – поднял на него испуганный взгляд Федя.

– В целях профилактики возможной депрессии, – пояснил Пешкодралов. – И вообще, предлагаю всем переместиться в нашу комнату и подумать над дальнейшим планом действий.

С этим вполне разумным решением никто не стал спорить, и все, ускорив шаг, продолжили путь.