— Я буду отвечать за коктейли, — сказала она. — И приготовлю тебе любой коктейль, какой пожелаешь.

Куин промурлыкал:

— Я полагаю, ты должна надеть подходящую одежду.

— Фартук?

— Я думал о чем-то более гламурном.

— О том, что тебе понравится?

— Прежде всего ты должна угодить мне.

— Я не буду никому угождать. На мне будет продукция, которую твоя команда страстно хочет продвигать на рынке.

— Теперь ты меня беспокоишь. Ты хотя бы намекнешь?

— Бумага. — Она старалась сохранить серьезное выражение лица.

— Бумага? — Куин нахмурился, но потом в его глазах заплясали веселые искорки. — Ты собираешься надеть платье из бумаги?

— Платья из бумаги скоро будут в моде.

— В самом деле? — удивился Куин и даже придержал для нее дверь. Он продолжал улыбаться, когда Маджента вышла из комнаты.

День презентации выдался солнечным. Маджента и девушки пережили настоящий триумф, ибо Куин счел их рекламные разработки лучшими.

— Только не зазнавайтесь! — настаивала Маджента, обращаясь к подругам. — Помните, мужчины не любят проигрывать.

— Но ведь мы проигрывали им многие годы, — возразила Нанси, по-прежнему сияя.

— Мужчины более хрупкие создания. Мы должны защищать их эго, если хотим добиться от них максимум того, что хотим.

— А они, если хотят получить от нас максимум пользы, должны относиться к нам с уважением, — прибавила Нанси.

— Ты права, — согласилась Маджента. — Уважение должно быть обоюдным.

— Теперь нам предстоит вечеринка, — сказала Нанси. — Но если мы собираемся веселиться, ты тоже должна там быть, Маджента. Ты должна быть ласковой с Куином. Он дал нам шанс, теперь твоя очередь дать ему шанс.

— Ладно, сдаюсь! — сказала Маджента. — Я дам ему крохотный, незначительный шанс.

— Да, так мы и поверили, — пропела Нанси.

Вечеринка оказалась намного лучше, чем осмеливалась предполагать Маджента. Работники компании забыли о разногласиях и веселились от души. Между мужчинами и женщинами завязывались дружеские отношения, на что она и надеялась. Но когда Куин позвал ее в свой кабинет, Маджента поняла, что не все идет по намеченному плану.

Куин страстно оглядел ее с головы до ног и выдал:

— Платье бесформенное.

Платье Мадженты было не только бесформенным, но и тонким. А Куин был одет так, как оделся бы для вечеринки сексуальный парень в двадцать первом веке. На нем была накрахмаленная белая рубашка с закатанными рукавами, из-под которых виднелись мускулистые предплечья, узкие джинсы с заниженной линией талии и до блеска начищенные ботинки.

— Позволь мне объяснить.

— Пожалуйста, объяснись, — сухо предложил Куин.

— На мне бумажное платье, — сказала она, проводя рукой по наряду, воспринятому им столь критично. — Поэтому оно бесформенное и с резкими линиями. Бумажное платье олицетворяет собой практичность.

— Ну, я сомневаюсь, что оно будет пользоваться популярностью. Это платье — нечто уродливое и не заслуживает того, чтобы о нем долго говорили в мире моды.

— Спасибо за доверие. Кстати, это платье — одно из наименований, которое хотела продвинуть на рынке твоя команда.

— Я не забыл. — В глазах Куина промелькнул огонек.

Ему смешно?

— Лично я с тобой согласна. Я не думаю, что бумажная одежда будет долго в моде, однако мы станем старательно продвигать ее на рынке.

Одноразовая бумажная одежда будет применяться в клиниках, салонах красоты и других заведениях, где требуется одежда на один раз. Хотя это произойдет в будущем, и Куин об этом не знает.

— По крайней мере, мое платье подходит для тематической вечеринки, — сказала она, стараясь уклониться от вопросов, на которые не было ответов, и оглядывая Куина с головы до ног.

— Как и моя одежда, — произнес Куин, вставая. — Я предполагаю, что именно так будут одеваться в двадцать первом веке.

Маджента побледнела и вздрогнула. Почему он заговорил именно о двадцать первом веке?

— Ты отлично потрудилась, организовывая рождественскую вечеринку, — заметил он, поднимая жалюзи, закрывающие его окно. — Кажется, всем весело.

— Я рада, что тебе понравилось.

От благодарного взгляда Куина по ее телу разлилось тепло.

— Похоже, тебе жарко, Маджента.

— Да? — Девушка коснулась рукой лба. — Может, стакан воды…

— Или целый кувшин с водой.

Она вскрикнула от шока, когда Куин медленно вылил воду из кувшина на ее платье.

— Не могу поверить, что ты это сделал! — воскликнула она. — Ты…

— Я испортил твое платье? — промурлыкал Куин. — Знаешь, я думаю, ты права. Оно не будет долго в моде.

Схватившись за юбку платья спереди, он сорвал его с Мадженты.

Она задрожала от шока, гнева и возбуждения, когда Куин стал пристально ее разглядывать.

— Перестань, — сказала она. — Ты не можешь…

— Протестировать продукцию? — спросил он.

— Я не продукция.

— Если бы ты была продукцией, я бы тебя купил.

— Такого шанса у тебя не будет, — фыркнула она. — И что мне теперь делать? — Скрестив руки на груди, она сердито на него посмотрела. — Прикажешь скрепить несколько листов бумаги формата А4 и надеть на себя?

— Тебе повезло, я купил тебе платье.

— С чего это вдруг? — с подозрением спросила она.

Она удивленно уставилась на платье, которое презентовал ей Куин.

Маджента совершенно опешила, потому что такое носили в двадцать первом веке. Платье было облегающим, из темно-синего шелка, длиной чуть выше колена. То, что последовало далее, едва не лишило Мадженту дара речи.

— Где ты их взял? — выдохнула она, когда Куин протянул ей черные замшевые модельные туфли с красной подошвой и на высоких каблуках.

— Я не только хорошо подготовлен, — сухо сказал он, — я умею опережать время.

У Мадженты закружилась голова. Она слышала музыку за пределами кабинета Куина. Закончились хиты «Биттлз», заиграла песня «Роллинг стоунз».

— Ты, кажется, смущена, Маджента? — пробормотал Куин, осторожно проводя теплой ладонью по ее руке. — Почему?

Потому что она хотела Куина, который так опасно ей улыбался и так чувственно на нее смотрел.

Он убрал ладонь от ее руки, нарушая интимную атмосферу:

— Я отвернусь, пока ты будешь переодеваться, ладно?