Дара вздрогнула, но осталась непреклонна.

Толиман тем временем широкими шагами направился к выходу.

– Подожди! – на крик Аркуса обернулись все, кроме человека, которому эти слова предназначались. – Остановись! – выживший упорно не обращал внимания на окрики, и все это на глазах остальных подчиненных, что заметно убавляло желание помочь. – Да остановись, Толиман!

На этот раз тот остановился, с видимым нежеланием развернулся и поднял глаза на Аркуса, говоря взглядом, что у него дела, и нет времени отвлекаться. Они стояли так пару секунд, пока Толиман не опустил голову, будто сдавшись в гляделки.

– Теперь подойди сюда.

Пятью широкими шагами новый подчиненный преодолел расстояние между ними:

– Здравствуйте, – Толиман робко вытянул свою худую, бледную руку с длинными паучьими пальцами. Выждав несколько секунд, Аркус соизволил пожать ее:

– Ну, привет. Уже домой собрался?

– Нет, зачем так рано? – такого честного удивления в глазах Аркус давно не видел. – Мне только в медсектор после обеда надо заглянуть.

– До обеда далеко. Куда же ты пошел, позволь спросить? – требовательно поинтересовался Аркус.

Цепкие глаза Толимана, не переставая, бегали по лицам наблюдающих людей. Отвечать он, кажется, не собирался.

Аркус испугался, что за две недели допросов у выжившего могли отбить желание говорить с людьми, поэтому повторил вопрос гораздо мягче:

– Так куда ты пошел?

– А, да в сектор снабжения, – очнулся выживший.

– Что тебе там нужно?

– Пойдемте, по дороге расскажу. Мне понадобится ваша помощь.

От такой наглости Аркус открыл рот, но сказал лишь:

– Пойдем, у меня есть пара вопросов.

– Разумеется-разумеется, последние пару недель у всех ко мне вопросы, – заметно оживился Толиман. На его лице мелькнула улыбка.

Перед выходом они зашли в мужскую раздевалку.

– Твой шкаф семнадцатый, – указал Аркус, натягивая белую синтетическую водолазку под цвет волос. – Как тебе здешние шмотки? Слышал, в Нью… Кхм, в некоторых городах красителей на одежду не жалели.

– Да нет, сейчас везде в цветастом ходят. Люди украшают свою скучную жизнь, как могут. Разве что обувь у нас повеселей была. И поудобнее, – добавил Толиман, сражаясь с бегунками ботинок.

– Она вся серая не просто так, – Аркус залез рукой в шкаф, вынимая свою пару. – Такие ввели лет пять назад. Наши химики в блоке легкой промышленности сделали особый химнабор. Если им побрызгать обувь, то никакая грязь не пристанет и запахов неприятных не будет. Ну, что скажешь?

– Открытие мирового масштаба, что сказать, – Толиман положил руку на сердце и почтительно кивнул. – Хотя бы легкие.

– Зато остальную одежду красят, кто как хочет. Но ты, как я вижу, не любишь броские цвета? – Аркус кивнул на открытый шкафчик Толимана, где скромно висела единственная серая водолазка.

– Надо же, доставили! Снабжение здесь, как часы: только вчера указал цвет во входной анкете…

– Толиман. Куда ты хотел уйти?

– Заказать в Секторе Снабжения обмотку, и новые резисторы помощнее, не хочу, чтобы Скворец опять сгорел. Плюс новые детали для корпуса и внутренних перегородок, а то старые выгорели, – он загибал пальцы по ходу счета.

– Скворец. Хорошее название. Эти птицы были вестниками тепла, – Аркус блеснул знаниями, полученными накануне из общей энциклопедии. – Но сейчас ты работаешь с нами над Морозом. Расскажи, как ты справился с излучением направленной волны? Я изучил Скворца, но излучателей не нашел.

– Он был в центре конструкции, прямо за серебряной обмоткой. Я окутал его, чтобы волна шла равномерно во все стороны, – Толиман говорил самозабвенно и быстро, рисовал в воздухе графики и цифры, будто на листе. – В качестве поляризатора для преобразования кодировки сигнала подойдет… – он осекся и продолжил медленно, с неохотой, – Подойдет любая внешняя вычислительная сила.

– Например?

– Любая.

– Так ты ни разу не дал Скворцу взлететь?

– Подойдет все, от Ядра города до вашего планшета. Сила волны будет только возрастать с выделенной мощностью.

– И какую "вычислительную силу" ты использовал в Нью-Дзине? – Аркус скрестил руки на груди.

– Нашей команде дали пять секций вычислительных параблоков. Эксперимент хотели провести в день… – Толиман сглотнул. – В тот самый день, когда вы спасли меня. Мы вели приготовления ночью, поэтому первые почувствовали, как из вентиляции пошла едкая цветная гарь. Кто успел, надели термоскафандры, а кто нет… Хотя и те, и те в итоге погибли. Сначала нас тряхнуло так, что по стенам трещины пошли, затем напряжение скакнуло и свет погас. От скачка Скворец и перегорел. Пока я налаживал аварийное освещение, в лабу ворвались доблестные военные, и началась бойня, – от быстрого обрывистого дыхания ноздри Толимана широко раздувались. – Стоило машине Айгену перестать контролировать людей, как те забыли, что должны быть людьми. Все эти долбанные физики с их экспериментами. Решили построить "бестопливные электрогенераторы", суки! Без них Земля уже была бы теплее! – Толиман прокашлялся и продолжил уже спокойнее. – Да, вы и сами читали, наверное, я все рассказал Виктории из Сектора Безопасности, – после рассказа Толиман выглядел опустошенным, глаза погасли.

"И все-таки он человек, – Аркус почувствовал, как исчезла, наконец, тяжесть неясной вины перед Яном. – Толиман, почему ты не сказал остальным хотя бы это? Они бы приняли тебя хотя бы из жалости".

Повесив белый комбинезон, Аркус закрыл шкафчик.

Из лаборатории они вышли сразу на эскалаторную ленту, едущую вверх. Толиман встал впереди и оперся о поручень. Ритмично скрипели проржавевшие звенья. Последний раз их заменяли лет десять назад, с тех пор только лишь изредка смазывали. Металлы в Иркутск завозили дважды в год в День Смены Ветров, и шли они на более важные вещи, чем ремонт штолен.

– Ну и шум, – съежился Толиман.

– Какой? А-а, ты про эскалатор? Привыкнешь, тоже замечать не будешь. Кстати, а что было бы с параблоками после эксперимента?

– Выгорели бы.

– Это ведь не первая машина, которую ты построил? Не отвечай, по волосам вижу. От Скворца ты бы не поседел – у него рассеянное излучение, а не направленное. Я ведь тоже чуть не "выгорел". Но наш программист Кирилл нашел ошибку в коде.

Толиман провел ладонью по ежику волос. У самого основания черепа в коротких волосах притаился идеально прямой тонкий шрам. Мелкая, незначительная деталь, привлекла внимание Аркуса: он сверился с личным делом Толимана в своем планшете. О шраме там не нашлось ни слова. Возможно, его подстригли после всех тестов прямо перед тем, как представить новой команде.