"С вами все в порядке, Управляющий Ян? Вы не выходили на связь полтора часа".

Он не любил, когда его размышления вслух прерывали, но сейчас обрадовался: в голову пришла хорошая идея. Ян свернул текст распоряжения в трей, и нажал кнопку обратной связи:

– Никита, зайдите, пожалуйста.

Тяжелые створки дверей разъехались, и в кабинет вошел один из телохранителей:

– Разрешите, Управляющий? – вошедший отдал воинское приветствие и вытянулся по стойке смирно. Поставленный голос звучал бодро и звоноко, но глаза выдавали усталость Никиты.

– Входи. Это ведь ты около месяца назад катался в Нью-Дзин? Говорят, ты хорошо помог с завалами в верхних секторах.

– Так точно, Управляющий Ян, – телохранитель слегка кивнул.

– Тебе довелось сопровождать Аркуса, так ведь? – за пятьдесят лет работы он научился подводить к важным вопросам постепенно.

– Так точно, Управляющий Ян.

– Сядь, а то устал на посту.

Без лишних движений Никита аккуратно опустился на старый пластеноловый стул, так что тот даже не скрипнул.

– А пока расскажи, что думаешь об Аркуса, только честно.

– Есть честно, Управляющий Ян. Я думаю об Аркусе, что он нормальный парень, не фальшивит, не заносчивый, делает свое дело правильно.

– По-твоему есть те, кто "фальшивят и заносчивые"? – Ян в ожидании глядел на Никиту.

– Так точно, Управляющий Ян, – кивнул Никита.

– Ну и? Кто? – Ян откинулся на спинку стула.

Никита почесал затылок, словно решая, не будет ли это позорной жалобой.

– Забудь, что ты на работе, скажи, что думаешь! – у Управляющего дернулась левая щека.

– Заведующий Химбиологической, Василий, – наконец, выпали Никита. – Помните, меня ставили ему телохранителем на пару недель, пока замену искали. Он весь дутый со своей химией. Мне в глаза смотреть брезговал. Этот "человек науки" явно не ровня балбесам из Безопасности. А еще…

Ян ладонью приказал остановиться, его глаза азартно блеснули, и он отпил из кружки остывшего, слишком крепкого чая:

– Понял тебя, спасибо. Можешь идти.

Никита закусил потрескавшиеся губы и с тенью страха посмотрел на Яна.

– Да не бойся, – успокоил его Управляющий, – ничего лишнего ты не сказал и мне помог. Так что иди, иди.

– Так точно, Упр… Управляющий Ян.

Вновь в кабинете стало тихо. Ян приглушил свет псевдосолнечных ламп, чтобы не раздражали уставшие глаза. Перед ним висело недописанное распоряжение, но теперь он знал, как его закончить.

– … на должность назначить Аркуса, гражданина номер восемьдесят восемь семьсот, – проговаривал он, записывая. – Теперь дата. Двадцать де… Уже тридцатое января, – Затем Управляющий удовлетворенно пробежал глазами по тексту, поставил подпись и добавил. – Ян Крупской, подтверждаю.

Цифры и графики в планшете плыли перед глазами. Диван предательски располагал ко сну. Очередной марш-бросок до мультиповара, чтобы залить в миску чего-нибудь поесть и взбодриться.

На весь офис единственный источник света – это надпись над графстолом, не меняющаяся второй час: "Идет обработка. Пожалуйста, ждите".

– Ну, Ян и запряг, – Дара измученно вздохнула, выскребая из миски апельсиновое порошковое пюре, от запаха которого уже тошнило, но до утра нормальной еды в лабораторию не принесут. Под боком монотонно шумел починенный Скворец – Дара еле подтащила к графстолу эту прямоугольную тяжеленную коробку.

Стол манил облокотиться, и она не удержалась: подперла щеки ладонями и позволила себе на секунду закрыть глаза.

– Минута, не больше… – промурчала она, засыпая.

Поверхность графстола вспыхнула. Дара подскочила. Задетая миска запрыгала по полу, разбрызгивая остатки оранжевого месива.

– "Обработка завершена", – рассмеялась Дара, прочитав всплывшую белую табличку.– Полпятого утра?! Если Ядру города потребовалось два с половиной часа, неудивительно, что офисные параблоки не справились, – говорить вслух Дара не стеснялась: сегодня был тот редкий случай, когда даже ночью в лаборатории никто не засиделся.

Она быстро набрала Яна по медиабраслету, но звонок не прошел.

– Ну же, Ян! Я три недели ждала очереди на Ядро по вашей просьбе! Проснитесь, – Дара начала отбивать дробь ногтями. После третьего звонка, она оставила попытки дозвониться и решила сама разобрать прошивку Скворца. Небольшая подготовка – и на экране слева появился код Мороза.

– Ну что ж, сравним вас, – Дара вгрызлась в текст глазами.

Уже на пятом листе внимание начало подводить и страницы приходилось перечитать. Дара хотела устроить перерыв и поесть, но миски с пюре на краю стола не оказалось. Код Скворца обходными витиеватыми путями выполнял ту же функцию, что и Мороз – поднимал температуру. Но никаких намеков на то, что он мог ускорять рост органической жизни Дара не нашла, хотя помнила, что Нью-Дзин порос папоротниками-переростками.

На десятой странице попалась неизвестная формула. Дара оживилась. На расшифровку ушло еще полчаса. Когда она закончила, в лаборатории уже горел дневной свет, а из общей комнаты доносились разговоры сотрудников.

– А теперь простроим диаграммы концентрации излучений из нашей формулы и по Скворцу, – Дара погрузилась в сравнение метрик. Офисные параблоки напряженно загудели, и вскоре выдали результат. Там, где график Мороза уходила вверх, у Скворца был провал. – Получается, он просто поглощает излучение, как черная дыра, и удерживает на уровне ниже пяти единиц Жидкова, но выше трех. Тонкая грань, когда эффект понижения концентрации излучения вместо похолодания дает потепление. Но любое колебание в сторону, и начнутся такие запредельно низкие температуры, что и горы не спасут. Это бомба, – Дара нервно рассмеялась и бросилась обесточивать Скворца.

Дрожащие пальцы промахивались по клавишам медиабраслета, и вместо Яна, она набрала Аркуса – звонок не прошел. Со второй попытки удалось настучать номер Управляющего. Зазвучали гудки, и вскоре ответили:

"Да", – молодой голос Даре знаком, но Яну принадлежать не мог.

– К-кто это? – растерялась Дара.

"Аркус, – безжизненно раздалось из динамика. На заднем фоне шумели и кричали. – Жду тебя в Жилом Секторе. Первый блок, правый боковой ярус, верхний этаж. Там жду тебя".

Шум оборвался, и Дара вновь осталась в тишине.

***

Из-за низкой рождаемости в Жилом Секторе пустовали пять блоков. Зато остальные двадцать заселили так плотно, что в утренний час пик на центральной улице приходилось протискиваться боком. По обе стороны ее высились два огромных двадцатиэтажных дома-крепости. Каждый из них прорезан еще парой боковых улочек. В первом блоке, в отличие от других, этажи зданий не просто накиданы друг на друга, а построены, как зиккурат, становясь уже с каждым этажом. Огромный потолок-небо, выкрашенный в голубой, давал ощущение простора. В первом блоке даже дышалось легче.