— Так сказать, для увековечения памяти, — иронично сощурилась Катя.

— Любил наш Гохман монументальный стиль, — словно бы мысля вслух, изрекла Наташка. — Вот. Смотрите, — раскрыла альбом она. — Тут полное собрание скромных презентов простого российского банкира моей матери.

Девочки первыми вцепились в альбом. Впрочем, и мальчики равнодушными не остались.

— Ваш Гохман случайно не в Алмазном фонде работал? — внимательно приглядываясь к фотографиям, спросил Темыч.

Коллекция Инги Турундаевской и впрямь впечатляла. Роскошные ожерелья, кольца, две диадемы, серьги, несколько нитей жемчуга редких цветов.

— И камешки класс. И работка дай Бог! — прокомментировала Моя Длина. — Кто-то на вашей квартире целое состояние поимел.

— О том и речь, — кивнула Наташка.

Моя Длина тем временем перевернула последнюю страницу альбома. Девочки разом охнули. На фоне черного бархата лежало немыслимой красоты колье из белого золота с бриллиантами и черным жемчугом.

— А это что за каменюга? — ткнул пальцем в центр колье Женька.

— Это не каменюга, — усмехнулась Наташка. — Слышал бы тебя Гохман.

— Может, и слышит, — указал пальцем вверх долговязый мальчик. — А чего такого?

— То, что ты назвал каменюгой, на самом деле уникальная жемчужина, — начала объяснять Наташка.

— Что же в ней такого уникального? — Женька совершенно не разбирался в драгоценностях.

— Все, — ответила Наташка. — Размер, цвет и форма. Эту жемчужину ювелиры прозвали «Черной вдовой».

— «Черной вдовой»? — хором воскликнули Катя и Таня. — Какое странное название!

— Кстати, оно вполне себя оправдало, — сумрачно изрекла Наташка. — Это был самый ценный и самый последний подарок Гохмана моей матери. Она только раз успела надеть колье при его жизни. А через неделю он неожиданно умер.

— Вот это да! — вытаращился Пашков на Наташку.

— Гохмана, между прочим, предупреждали, что эта «Черная вдова» всем владельцам приносила несчастье. Но он и слышать ничего не хотел.

— И твоя мать после этого решалась носить такую вещь? — Моя Длина всегда была крайне суеверной.

— Она все время хотела носить, но никак не отваживалась, — внесла ясность Наташка. — С одной стороны, ей было страшно. А с другой, если жемчуг не носишь, то он болеет и в результате умирает. Мать уже несколько раз брала это колье из банка, а потом, так и не надев, приносила обратно. Многие знакомые саму мать прозвали Черной Вдовой. Потому что она после смерти Гохмана стала ходить только в черном.

— Зато тот, кто у вас «Вдову» спер, теперь ездит в белом «Роллс-Ройсе», — покачала головой Моя Длина.

— А может, еще и не ездит, — возразила Наташка.

— Все не так просто, — подхватил Темыч. — Пойди такую редкость продай.

— Действительно, — согласился Олег. — Такое купить не каждый даже с большими деньгами отважится.

— Только какой-нибудь сумасшедший коллекционер, — кивнула Таня.

— А почему вы исключаете, что именно такой коллекционер и заказал ограбление? — вмешался Пашков.

— Вам этот альбом еще нужен? — спросила Наташка.

— Вообще-то мы уже составили впечатление, — отвечал Олег. — Но если у тебя найдется лишний комплект фотографий, то они бы не помешали.

— Я потом пороюсь у Гохмана в кабинете, — сказала Наташка. — Когда этот куда-нибудь испарится, — повернулась она в сторону спальни. — А то он обо всем, что я делаю, докладывает матери.

— А он вообще-то давно у вас поселился? — решил выяснить Олег.

— Месяца три назад, — безо всякой симпатии к Федору произнесла Наташка.

— И с тех пор все время живет? — поинтересовалась Катя.

— Да он постоянно на гастролях со своими «Номер шесть», — сказала Наташка. — Группа как раз раскрутилась. Ездят теперь по провинциям. Бабки заколачивают.

— Ясно, — усмехнулся Олег.

— Хороший мужик этот Федор, — встрял Темыч.

— Могло быть и хуже, — отвечала Наташка. — Федора хоть послать подальше при случае можно. А вот Гохман ко мне все время цеплялся. И ничего возразить было нельзя. Все вокруг его.

— Насколько я помню, тебя это не особенно останавливало, — хохотнула Моя Длина.

— Естественно, иногда я себе позволяла, — легко согласилась Наташка, которую, похоже, не слишком удручало безвременное переселение банкира в мир иной. — Чтобы не расслаблялся, — улыбнулась она какому-то воспоминанию.

— У тебя, Наташка, по-моему, предки никогда особо не расслаблялись, — сказала Моя Длина.

Наташка на это ничего не ответила.

— Слушай, — вернулся к делу Олег. — Я так пока и не понял, во сколько произошло ограбление?

— Где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами, — медленно проговорила Наташка. — Я с утра пошла, как обычно, в школу. А мать с Ольгой Степановной ушли одновременно около одиннадцати. А до этого возились с охраной, но у них ничего не получилось.

— Это мы уже знаем, — поторопил Олег.

— Ну вот, — продолжала Наташка. — А вернулась Ольга Степановна в двенадцать. Дальше я вам еще вчера рассказала. Дверь распахнута. В квартире полный бедлам. Ольга Степановна тут же милицию вызвала и связалась с матерью.

— А перевернули вещи во всех шести комнатах? — внимательно посмотрела Таня на Наташку.

— Нет, — отвечала та. — Самый сильный разгром учинили в спальне. В бывшем кабинете Гохмана тоже книжки с полок посбрасывали. У меня выдвинули ящики, — указала она на письменный стол.

— И все? — изумленно посмотрел на нее Олег.

— Не совсем, — покачала головой Наташка. — В кухне рассыпали все крупы, соль и сахар. И еще распотрошили пачки со стиральными порошками.

— Значит, ничего из вещей не пострадало? — спросила Катя.

— Выходит, что нет, — отозвалась Наташка.

— Картина ясная, — с важностью произнес Темыч. — Грабители прекрасно знали, где лежат драгоценности, а раскидали все явно для отвода глаз.

— Пожалуй, ты прав, — поддержал друга Олег.

— И что характерно, — добавила Моя Длина, — грабители даже для вида ничего не стали портить.

— Очень странно, — кивнула Таня.

«Странно, если грабитель, к примеру, не собирался дальше жить в этом доме, — подумалось вдруг Олегу. — А если он как раз недавно поселился в такой уютной квартирке, то зачем ему роскошную обстановку портить? Ей еще можно попользоваться. Что же, Федор себе враг?»

Однако Олег пока предпочел ни с кем не делиться своими соображениями по поводу Ингиного бойфренда. Тем более что ему хотелось выяснить у Наташки еще одну важную вещь.