Фонарик Бонни не давал возможности осмотреться, но луч тусклого света упал на ряд сидений, обитых красным бархатом. Бонни подошла к старой деревянной сцене и включила лампу.

– Тут не идеально, – сказала Бонни, – зато тепло зимой. И места много.

Саймон поражённо раскрыл рот. Они стояли у сцены старого театра, в котором было несколько сотен посадочных мест – а на балконе, наверное, ещё больше. С потолка свисали проеденные молью тяжёлые портьеры, и в целом в помещении было пыльно и грязно. Театр прекратил свою деятельность около десяти лет назад, поэтому всё разваливалось. Но когда Саймон вгляделся во тьму, то заметил на потолке поблёкшую фреску, изображающую ангелов в небесах. Как житель Нью-Йорка, он повидал немало музеев и картин – на тысячу театров бы хватило; но было так непривычно видеть нечто подобное здесь, в заброшенном здании.

– Говорила же, тут круто, – сказала Бонни, усаживаясь на край сцены. – На балкон не поднимайтесь. Провалитесь, а в больницу я вас тащить не собираюсь.

Кстати, о больнице. Саймон опустил змею на мягкое сиденье, и Уинтер превратилась в человека. У неё были всклокоченные волосы и синяки на лице там, где она ударилась о стену. Однако жаловаться девушка не стала – вместо этого пронзила Саймона испытующим взглядом.

– Только попробуй усомниться в моей верности ещё раз, – сказала она. Яд в её голосе мигом убедил Саймона, что всё с ней будет в порядке. Облегчённо выдохнув, он рухнул в соседнее кресло.

– Давай ты больше не будешь спасать меня от Перрина, – сказал он. – А то когда-нибудь он тебя убьёт.

– Тогда, может, сам начнёшь спасаться? – поинтересовалась Уинтер.

– Она права, – заметила Ариана, расхаживая между рядами и рассматривая театр. Звук её тяжёлых шагов эхом отдавался от стен. – Малкольм тебя вообще ничему не учил?

– Учил, – сказал Саймон. Но он так сильно отставал от остальных учеников, выросших среди анимоксов, всю жизнь учившихся самозащите, что был практически безнадёжен. Единственное, что у него получалось, – быстро бегать, но он низкого роста, так что и с этим были проблемы.

– Вот. – Джем протянул Уинтер её сумочку, и она быстро её выхватила. – Отсюда до вокзала всего несколько улиц. Так что утром быстро доберёмся.

– Если пойдём затемно, будет легче избежать птичьих дозоров, – сказала Ариана, хмуро заглядывая в пыльный угол. – Здесь куча пауков.

– Они дружелюбные. Ну, насколько пауки могут быть дружелюбными, – пошутила Бонни, доставая котелок и включая походную плиту.

– О? – Ариана замолчала и обернулась к ней. – И насколько же?

Видимо, Бонни осознала свою ошибку, потому что сильнее стиснула котелок и поспешно затараторила тонким голоском:

– Они в целом хорошие. Так вы, значит, тоже анимоксы? А из каких вы Царств? Ну кроме змеи. Или вы все змеи? Ни разу не слышала, чтобы Рептилии путешествовали такими большими группами.

– Мы… – начал Саймон, ухватившись за возможность вернуться к более-менее нормальной теме, но Ариана зло зыркнула на него, и он замолчал.

– Не будем портить сюрприз, – сказала она, продолжая обход театра. – Что на ужин?

Неожиданно дверь распахнулась с таким скрипом, что волосы встали дыбом, и в неё ввалились два мальчика – ровесники Саймона, хохоча и пытаясь друг друга оттащить.

– Я выиграл! – крикнул первый. У него были тёмные волосы и рассечённый лоб, но кровь, затекающая в глаз, его явно не волновала – он просто стёр её тыльной стороной ладони.

– Ты жульничал, – возразил второй – он был похож на первого как две капли воды, за исключением пореза. – Ты побежал на «два».

– Ты тоже! – парировал первый, ухмыляясь и наслаждаясь победой. – О, привет. Ты привела их к нам.

Бонни раздражённо надула губы.

– А что мне оставалось? Оставить их на улице замерзать? – Она вытряхнула в котелок содержимое консервной банки. – Знакомьтесь, мои братья, Билли и Бутч. А это… – она замолчала. – Как вас зовут-то?

– Саймон. А это Джем, Ариана и Уинтер. Вы близнецы?

Билли с Бутчем переглянулись.

– Нет, просто выглядим одинаково, – сказал мальчик с порезом.

– Уже нет. У тебя кровь, – заметил второй, роясь в картонной коробке, стоящей на краю сцены.

Бонни закатила глаза.

– Да, они близнецы. Мои братья. И они жуткие надоеды.

– Но ты же нас не бросила, – заметил один из близнецов, размазывая кровь по лбу.

– Будете так себя вести – брошу. Тогда кто вам будет готовить? – сказала Бонни, взмахнув лопаткой.

– У меня тоже есть близнец, – сказал Саймон. После знакомства с Ноланом Билли и Бутч были первыми близнецами, которых он повстречал, поэтому он с любопытством на них уставился. Интересно, каково было бы расти с кем-то, в точности на тебя похожим? Наверное, они с братом были бы друзьями. Не чувствовали бы себя одинокими, брошенными и никому не нужными, потому что были бы друг у друга. В груди разгорелась зависть, хотя он понимал, что смысла в ней нет. Билли с Бутчем не были виноваты, что он не рос с братом.

– А почему он не с тобой? – спросил мальчик с порезом. Второй достал из коробки старый пластырь и, открыв его, прилепил брату на лоб.

– Он… захотел остаться, – ответил Саймон. Учитывая их злоключения, он не жалел, что ушёл без Нолана.

– А вы тоже одинаковые? – спросил второй мальчик, и Саймон кивнул.

– Только стрижки разные.

Уинтер, сидящая в кресле, подавила рвотный позыв и помахала рукой перед лицом.

– Ты что, гнилой соевый соус готовишь? Пахнет отвратительно.

– Нет, просто в прошлом месяце Билли вырвало на твоё кресло, когда он овощами отравился, – весело сказала Бонни. Заорав, Уинтер подскочила и отодвинулась, спотыкаясь.

– Думаю, Бонни пошутила, – заметил Саймон.

– Неважно, – ответила Уинтер, косясь на сиденье так, будто на нём до сих пор была рвота. – Где ваши родители, кстати? – поинтересовалась она противным голосом – он всегда становился таким, когда она была расстроена.

– Обычная история. Посмели умереть до того, как мы выросли, – сказала Бонни, ничуть не смущаясь грубости Уинтер. Она помешала содержимое котелка – пахло оно фасолью, но Саймон не был уверен.

– Сочувствую, – сказал он. – И вам некуда пойти? Где можно было бы… поспать в кровати, например?

– Что, приютить нас хочешь? – спросила она голосом резким, как хлыст. – Нет у нас родственников, а в приюте нам не дадут жить вместе. Нам и здесь неплохо. – Она покопалась в сумке и вытащила пару яблок. – Приятно быть енотами. Если не получается найти еду, всегда можно прокормиться самостоятельно!

Её слова Саймона не убедили. Но Бонни их ситуация явно не волновала, а мальчишки уже вовсю вопили и носились по всему театру. Если бы Саймону пришлось выбирать, жить на улице с дядей Дэррилом и мамой или в доме, но без них, он бы тоже не раздумывал.