– Следуйте за нами, лорд! – потребовал старший в этом маскараде.

Гим пожал плечами и пошел, куда его попросили. Еще не приоткрыв своего истинного лица, Излин уже начинал раздражать сержанта, заставляя беспричинно злиться на все эти бесконечные проволочки, а заодно – на всех, кто их организовывал.

Вся группа из десяти ряженных в древних рыцарей солдат и одного одетого в серый с серебром костюм Гима продолжила куда-то спускаться, ступая по широким ступеням винтовой лестницы.

– Прошу вас, лорд!

Перед ними распалась стена толщиною в несколько метров. За нею находился большой пустой круглый зал с окнами от пола до потолка. Основной цвет потолка и стен был белым, пол – светлым, мозаичным. Через большие окна бил естественный солнечный свет, играя на мозаике пола веселыми, красивыми бликами.

Стена вновь сомкнулась. Десять «рыцарей» разошлись по периметру круглого зала и замерли там, как изваяния. Больше ничего не происходило.

В какой-то момент Гим понял, что и на этот раз находится в лифте. Но теперь у него появилась возможность смотреть наружу. Сержант приблизился к окну – ему не мешали, «рыцари» не шелохнулись.

Круглая кабина нового лифта плавно спускалась по стальным направляющим с большой высоты – в несколько километров над уровнем суши. Внизу открывался вид на город и окружающие его ландшафты.

Гим пожал плечами: этот пейзаж поражал не титаническими сооружениями и небоскребами, а полным их отсутствием. Насколько хватало глаз, ничто не говорило о торжестве человека над природой. «Город» состоял из небольших одно-трехэтажных строений с покатыми крышами, нескольких грубых массивных каменных замков и двух находящихся одна внутри другой окружностей не особенно высоких каменных стен, обрисовывающих городскую черту. Да и по площади это странное древнее поселение никак не могло сравниться даже с самыми маленькими из городов Ларнита. Вокруг же него, от городских стен до самого горизонта не было ни одного искусственного объекта – только зеленые заросли лесов, зелено-желтые поля, да голые холмы.

Единственное строение, на котором можно было остановить взгляд, находилось прямо под ними. Обнесенное сразу тремя высокими стенами, оно было сложено не из камней, а из блоков прозрачного, блестящего, как стекло, материала – возвышаясь над всей городской зоной, здание сверкало и переливалось всеми своими гранями, что выглядело красиво, но, все равно, достаточно анахронично.

Комната-кабина наконец опустилась так низко, что поравнялась с хрустальным дворцом и замерла на одной из его башен. На этот раз распался пол в центре помещения. Гиму предложили спускаться, опять же – по винтовой лестнице. Закончилась лестница в длинном полутемном коридоре, на стенах которого горели светильники, а на полу лежали ковры. Коридор привел к залу, одна из стен которого состояла из того самого прозрачного материала – в этом зале было так светло, что, поле полумрака, захотелось прищуриться.

Наконец, в непрозрачной стене – огромные золотые ворота, по сторонам от которых дежурил караул из десяти вооруженных все теми же мечами молодых женщин. Золотые ставни распахнулись, пропуская Гима в огромный ярко освещенный зал с куполообразным потолком, малахитовыми колоннами и мраморным, украшенным золотом полом. И лишь в центре этого зала обнаружилось то, к чему привык сержант конфедерации Нибуса – несколько глубоких мягких кресел вокруг обычного голографического панно.

Гим оглянулся – ворота закрылись, а под своды зала вошел только он один. Зато в самом зале под каждой из добрых трех десятков колонн стояло по стражнице, каждая из которых синхронно, в один и тот же миг, натянула тетиву лука и направила примитивное древнейшее оружие на оторопевшего от неподдельной ярости в десятках красивых устремленных на него глаз гостя.

– Наконец-то! – из кресла в центре зала импульсивно вскочил мужчина.

Он был невысоким, худощавым, немолодым, темноволосым. Обладал стремительным хищным взглядом и бледными тонкими поджатыми губами. Он был одет в черный, шитый золотом тяжелых халат, а бриллианты в его ушах и перстнях выглядели такими большими и переливались так красиво, что мешали сосредоточить внимание на носившем их человеке. И еще – этот мужчина буквально излучал нервозность и психическую неуравновешенность.

– Гим Церон Ревенберг? – громко и высокомерно прозвучал высокий, срывающийся на писк голос.

– Да. А вы?

– Для тебя – герцог. «Мой герцог».

Они посмотрели друг на друга. Антипатия не стала взаимной. Гим не мог не заметить про себя, что Ронтонте еще хуже его майора. А вот герцог изучал гостя, как ребенок игрушку – со всех сторон, внимательно и главное – снаружи. У него не могло возникнуть симпатии или антипатии к веще.

– Не впечатляет, – скорее ожидая, что его разубедят, чем утверждая, заявил герцог.

Гим промолчал, заставив мужчину недоуменно поднять брови.

– Не боишься? – чуть улыбнувшись, герцог обвел руками зал.

Все женщины находились в сильном напряжении, их глаза буквально светились ненавистью и тревогой, сжимающие натянутую тетиву одетые в специальные перчатки пальцы подрагивали, говоря о немалом физическом усилии, требующемся, чтобы стоять вот так, наизготовку, и тянуть время.

Сержант пожал плечами:

– Скорее нужно бояться вам, мой герцог. Если одна из них не удержит свою упругую штуковину, та разогнется, снаряд может угодить в меня, я пострадаю, а ваше капиталовложение окажется неразумным.

– Мне сказали: ты бессмертен? – недовольно сверкнул глазами Ронтонте.

– Раз вы спрашиваете, боюсь ли я, значит предполагаете обратное?

Герцог на долю мгновения задумался.

– Я заказывал телохранителя, а они и в самом деле прислали советника. Похоже, ты слишком умен для своей работы. Запомни: советник мне не нужен! Ты – телохранитель!

Герцог говорил отрывисто, быстро, нервно и повелительно. Гим контрастировал с ним холодным спокойствием. Кое что изменилось и в его жизни и в его характере. Теперь он получил имя, теперь у него был титул, теперь он не только испытывал уважение к самому себе, но имел законное право потребовать его от других. Даже от правителя сектора.

– Мой герцог, я все же лорд!

– Не важно! – Ронтонте всплеснул руками и перешел на крик. – Я не заказывал «лорда»! Мне плевать, кто были твои родители! – он вновь на секунду задумался – секунды хватило, чтобы изменить мнение на противоположное: – Совершенно верно. Ты – лорд. Эльтары знают свою работу: было бы унизительно, если бы герцога Ронтонте охранял какой-нибудь безымянный.

Последняя мысль понравилась человеку, у которого родилась – его настроение стало налаживаться. Герцог заулыбался и махнул женщинам, разрешая им опустить луки.

«Если его что-то убьет, то – собственная истерия», – подумал Гим. – «Лучше бы потратил деньги на врача, чем разорятся на моем воскресении».

– Правильный подход, – продолжал восклицать Ронтонте. – Тебе предстоит много работы, придется все время быть рядом, общаться со мной, дотрагиваться до меня, дышать одним со мной воздухом, возможно – заслужить высочайшее доверие и быть посвященным в некоторые мои замыслы. Выглядело бы весьма неприлично, окажись на месте такого близкого мне человека лицо неблагородной крови… Пойдем, лорд, присядем, поговорим!