Конечно, я понимала, что нужно скорее смываться из магазина, но загадочный звук не давал мне покоя. Я чувствовала, что он каким-то образом связан с убийством директора…

Так или иначе, я нажала на дверную ручку, толкнула дверь и проскользнула в тесное помещение.

Прямо против двери в темноте светился белым овальным пятном унитаз.

Так, приплыли. Чего я в туалете-то позабыла?

Как ни странно, здесь было светлее, чем в коридоре, — наверху находилось маленькое матовое окошко, в которое сочился с улицы свет фонаря.

В слабом, разбавленном свете я разглядела скорчившуюся на полу женскую фигуру.

Приглядевшись, я узнала Лену. А прислушавшись, поняла, что стук, который я услышала из коридора, издавала она.

Лена просто-напросто стучала зубами.

Первой моей мыслью было плюнуть на все и немедленно удрать из магазина.

Но потом частный детектив в моей душе проснулся и громко заявил о себе. И, кстати, сообщил, что сейчас — единственный подходящий момент, чтобы заставить Лену сказать правду.

Сейчас девица не сможет врать и расскажет про Машин кулон и про убийство директора, которое сейчас, честно говоря, волновало меня больше, чем краденый кулон.

Я наклонилась над ней, схватила за лацканы пальто и как следует встряхнула.

При этом зубы Лены клацнули, как кастаньеты.

— За что ты его убила?! — проговорила я замогильным голосом, каким, наверное, говорила тень отца Гамлета.

Лена еще раз клацнула зубами и едва слышно выдохнула:

— Не убивала я его… когда я вошла, он уже был мертвый…

Да… новый поворот сюжета! Ведь я только что решила, что Лена сейчас не в том состоянии, чтобы врать. Значит, она действительно не убивала антиквара…

Но если не она, то кто же?

— Ты не врешь? — на всякий случай переспросила я, буравя ее пронзительным взглядом.

Тем самым, который я долго отрабатывала перед зеркалом. И опробовала на Бонни. Признаюсь честно, на бордоского дога мои взгляды не произвели никакого впечатления.

— Нет… — прошелестела она одними губами и для верности помотала головой. Вдруг в глазах ее мелькнула жизнь, она уставилась на меня и спросила почти человеческим голосом: — А ты кто такая?

— Детектив, — ответила я почти правду.

— Я его правда не убивала… — повторила Лена, постепенно оживая.

— Где кулон? — задала я следующий вопрос из своего списка.

Раз уж не вышло с убийством, надо разобраться хотя бы с кулоном, пока она еще отвечает на мои вопросы…

Но не тут-то было!

— Какой кулон? — спросила Лена, удивленно уставившись на меня.

— Вот только не надо вводить следствие в заблуждение, мы все равно докопаемся до правды! — произнесла я фразу, которую говорил следователь в каком-то старом советском фильме. — Ты прекрасно знаешь, о каком кулоне я говорю!

— Понятия не имею! — ответила она твердо.

Я почувствовала, как почва уходит у меня из-под ног.

Но ведь я же своими ушами слышала, как она торговалась с директором магазина насчет этого злополучного кулона!

— Кулон, который ты украла у Маши Галкиной! — произнесла я с той же грозной интонацией, но без прежней уверенности.

— Какой кулон? А разве он пропал? — удивилась Лена. — Да не брала я этот кулон! — воскликнула она с искренней обидой. — Что за ерунда? Я не воровка!

— А что же тогда ты хотела продать антиквару? — попыталась я снова прижать ее к стенке. — Я сама слышала, как ты говорила про изумруд! Может быть, ты и не воровка, но твоему бойфренду грозят серьезные неприятности, вот ты и не устояла…

— Да при чем тут Машкин кулон! — возмущенно выпалила Лена. — Вот, посмотри!

И она достала из-за пазухи маленькую бархатную коробочку.

Я нетерпеливо выхватила коробочку у нее из рук, открыла ее… моему разочарованию не было предела: вместо кулона, который я надеялась увидеть, на черном бархате коробочки лежал старинный золотой перстень. В центре его красовался крупный темно-зеленый камень, как бутон цветка, охваченный золотыми лепестками. На этих лепестках, словно капли росы, сверкали мелкие бриллиантики.

— Какая красота! — проговорила я восхищенно.

— Это перстень моей бабушки… — мрачно сообщила Лена. — Последнее, что от нее осталось…

— И ты хотела из-за этого козла Гарика продать бабушкину память?! — возмущенно воскликнула я. — Последнюю семейную ценность?

— Ты про него ничего не знаешь! — огрызнулась Лена. — Он… он несчастный…

— Да он эгоист и мерзавец! Это сразу видно! Воспользуется тобой, а потом выбросит…

— Заткнись! — вскрикнула она. — Что ты понимаешь! Он такой… такой… он особенный!..

Эта вспышка эмоций имела свою положительную сторону: Лена перестала трястись и ожила.

— Ну ты и дура! — проговорила я с чувством. — Особенный… да ничего в нем нет особенного, кроме особенной наглости. Вот ты — действительно особенная дура! Сколько можно терпеть такое хамское отношение? Вот уже доигралась — влипла из-за него в историю с убийством… Это что, по-твоему, — шутки?

Она вздрогнула, и снова в ее глазах плескался страх. Видимо, вспомнила, как нашла труп в соседней комнате…

Ну, может, хоть слегка поумнеет!

— А вообще, откуда ты знаешь про Гарика? — На этот раз в ее глазах мелькнула подозрительность.

— Профессиональный секрет! — строго отрезала я. — Я ведь все-таки детектив!

Кажется, такое объяснение не очень ее устроило, но тут дверь приоткрылась, и к нам заглянул дядя Вася.

— А что это вы тут делаете? — спросил он, удивленно разглядывая сидящую на корточках Лену и меня, склонившуюся над ней.

— Занимаемся психотерапией! — отмахнулась я. — Видите — девушка в шоке…

— Что насчет кулона? — осведомился он строго. Мол, кого сейчас интересуют Ленины нервы, мы сюда, вообще-то, по делу пришли, и время у нас не казенное…

— Насчет кулона мимо, — сообщила я. — Ошибочка вышла. Но тут есть обстоятельства более серьезные. В соседней комнате… точнее, в кабинете, труп директора. Или хозяина, я уж не знаю.

— Мать честная! — Дядя Вася переменился в лице и повернулся к Лене. — Ее работа?

— Нет, — ответила я за Лену, которая снова принялась стучать зубами. — Когда она пришла, он уже был мертв…

— И ты ей веришь? — с сомнением протянул Василий Макарович.

— Как ни странно, верю. Вы видите, в каком она состоянии? Вряд ли она сейчас способна сочинить правдоподобную версию…

— Ну, не знаю… — Дядя Вася с сомнением покачал головой. — Женщины — они на многое способны… Пойду-ка я погляжу на покойника, а вы тут заканчивайте со своей… психической терапией и готовьтесь к отступлению!