— А кое-кто так и сам участвовал, — вставил свое веское слово Ракшас.

— О том, что нам удалось за пару недель вытащить из мертвых земель стоимость едва ли не полного грузовика Сестер Геи.

— О! — это уже Селена. Конечно же, она знала о нашем небольшом приключении, но и не предполагала, насколько оно оказалось прибыльным.

— И уничтожили великую орду славеров!

— Да это Макс погорячился, — прокомментировал Лизиус.

— Две с лишним тысячи шкур, — прогудел Тармак будто бы персонально мастеру ремонтнику, и подмигнул. — Конечно — погорячился.

— Я там чуть не сдох, — попробовал отказаться я от не принадлежавшей мне славы. — Если бы не парни, так и загрызли бы…

— А чего? — ввинтился Ракшас. — Отличная вышла из тебя приманка!

И он, и я прекрасно помнили, как оно было на самом деле. Так что, это была просто добрая шутка. Благо народ именно так его слова и воспринял.

— И мы все отлично помним, кто дал нам оружие, чтоб сражаться за свободу! — подвел черту туземный президент. — Вот почему сегодняшний день — такой Важный. И чем не повод праздновать этот Важный День каждый год?

— Лет через пятьдесят все забудут, как все начиналось, — грустно сказал я. — А уж о звездном скитальце Максе Карташе, даже легенд не останется. Поверь, Тармак. Пройдет совсем немного времени, и появятся новые герои, которых, возможно, и нет сейчас среди нас, но без которых победа восстания была обречена. Все переврут.

— Макс прав, — неожиданно поддержала меня фру Сарна. — Как ни горько было бы это осознавать, но спустя годы, мы станем совсем по-другому смотреть на сегодняшние дни. Для общенародного праздника нужен повод, с которым невозможно будет спорить. Чтоб это само по себе было Важным Днем. А Макс… Этот парень навсегда останется в наших сердцах. Но ему не место в Истории целого народа.

— Вы подготовили заявление о создании независимой республики, — в тишине — что-то народ подрастерялся — голос Селены услышали все до единого. — Отчего же не назвать этот день Днем Независимости? Создание нового свободного государства — чем не Важный День?

— Вы с Максом точно не хотите остаться? — деловито поинтересовался Тармак. — Такие светлые головы нам бы очень пригодились.

Однажды он уже заводил разговор на эту тему. Признаться, я даже слушать его не стал. Скорее всего, моей задачей в новой администрации Шрама стало бы добыча ресурсов из Пояса Скорби. А мертвецами, плавающими в грудах искореженного металла, я был уже сыт по горло. Да и неведомые дали звали меня в путь. Хотелось, в конце концов, посмотреть мир, построенный отдаленными потомками, прежде чем возраст или обстоятельства заставят-таки осесть где-то на одном месте.

А вот о чем Селена не говорила, так это о том, что остаться на планете предлагали и ей. Знал бы, что она решилась связать судьбу с будущим Скрытой Надежды, скорее всего, остался бы и я. Трудно бросить и улететь невесть куда от единственного во всей Вселенной родного человека. Слава Богу, девушка, как я понял, ответила отказом, и меня ничего более не привязывало ко дну гравитационного колодца То’Чуун.

— А это здорово вы подгадали, — крикнул я, сбрасывая наваждение у всех друзей разом. — День Независимости к моей годовщине! Теперь и я, где бы ни оказался, стану поднимать в вашу честь чашу с vodkoy!

На этом, на счастье, с официальной частью было покончено. Гости заметно расслабились. За столами, тут и там, стал раздаваться смех. Тосты и здравицы посыпались со всех сторон. Часто — одновременно. Волшебное снадобье, я имею в виду сорока процентный раствор этилового спирта, делал свое дело.

Откуда взялся импровизированный оркестр — понятия не имею. То его не было, то он вдруг появился. Немудреный набор из бубна, дудки и некоего подобия балалайки, в миг выдернул народ с насиженных мест. Праздник требовал песен и танцев, и они не заставили себя ждать. Даже мы с Селеной, пусть не знали слов, охотно поддерживали запоминающиеся припевы веселых песенок. А потом и в пляс пустились. Благо, это был не какой-нибудь минуэт, и никаких изысканных балетных па не требовалось.

Наступил вечер. Блики живого огня перемешались с голубыми лучами фонарей баржи. Застолье быстро превращалось — спасибо водке — в череду каких-то сцен. Поющие хором братья близнецы сменялись слюнявыми заверениями в вечной дружбе механика Лизиуса. Испачканный жиром жаренного мяса обычно белоснежный костюм Селены моим описанием, с активной помощью рук, воздушных боев атмосферных истребителей в небе над Сирией. Все смешалось. Мир вокруг превратился в какой-то веселый калейдоскоп несвязанных событий и клочков впечатлений.

Однако, что навсегда врезалось в память, так это зрелище открывшееся мне утром следующего дня. Когда я, предварительно посетив медкапсулу и душ, вышел-таки в коридор обитаемого модуля баржи. И увидел это!

Сказать по правде, у меня сперва даже волосы от ужаса приподнялись, а кровь оттекла от лица. Показалось на секунду, что все эти люди, валяющиеся в живописных позах прямо на полу, мертвы. Наверное, с сотню человек. Почти все, кто был на празднике, и кому не хватило мест в гостевых каютах, или кто сумел самостоятельно как-то добраться до домов.

Не знаю, и знать не желаю, как пахнет рота мертвецов. Но такого запаха, какой стоял в жилом отсеке с захлебывающейся от напряжения системой жизнеобеспечения, покойники точно издавать не могут. Да чего уж там. Смрад стоял такой, что едва-едва глаза не щипало.

Пришлось звать на помощь Селену, по одному будить и снаряжать гостей в медкапсулы. Лечить, так сказать, от острого пищевого отравления этиловым спиртом. Оздоравливать. Жаль, что мое предложение заменить продвинутую медицину будущего проверенными веками и тысячелетиями пятидесятью граммами водки, суровая Сестра Геи решительно отвергла. Жаль, потому что, как известно, похмелье — Великий русский праздник. Раствора было приготовлено еще много, да и пища наверняка отыскалась бы. И, как говорится, шоу маст гоу он!

Нужно, обязательно нужно было кое-кому дать помучаться. А не тащить всех подряд к кибердоктору. В порядке логистической доступности, как выразилась девушка. А то! Она у меня жуть какая умная! Эта ее замысловатая словесная конструкция означала, что первыми помощь получили те тела, что находились ближе к медбоксу. Всего на всего.

Ах, да. Лизиус. Этого типа не нужно было вообще лечить. Пусть бы продолжал стонать и жаловаться, пугая народ нежно-зеленым цветом лица. Чтоб не лез потом ко мне, благоухая аптекой и ярко алея раскрасневшимися щеками, с предложениями, от которых, сволочь он этакая, я не смогу отказаться.

— Ты должен меня понять, Макс, — проникновенно глядя в глаза, вещал он. — Здесь у нее нет будущего. Понимаешь?

— Да, нет, — пробовал отбиваться я. — Это ты пойми. Я — наемник. Моя жизнь полна опасностей. Вот что ждет твою дочь у меня на корабле! Риск навсегда остаться в Пустоте замороженным трупом.

— Ты удачливый, — отмахивался Лизиус. — Кто ты был год назад?

«Год назад я был рабом сумасшедшего ученого, — подумал я. — Но тебе этого знать не нужно».

— И кем же?

— Ты был никем, — ткнув пальцем с впитавшимся в поры машинным маслом, торжествующе заявил этот рыжий тип. — Пылинкой в груде мертвого железа. А сейчас?

— Сейчас-то чего тебя не устраивает?

— Вот! Именно что! Теперь у тебя корабль, верная команда, полно друзей и гарантированный выход в обитаемый космос. И я хочу, чтоб ты взял мою дочь с собой. Туда. К людям! Уж там-то моя девочка как-нибудь пристроится…

— Лизиус, — рыкнул я. — У меня не общественный транспорт, чтоб всех подряд девочек возить.

— Так я чего? Я ничего! Отработает у тебя на судне, а дальше уже сама определится с дальнейшими планами.

— Кем отработает, Лизиус? У нее даже нейросети нету. Что она у меня будет делать? Полы мыть? Так дроиды это за бесплатно сделают.

— Поставишь, — отмахнулся, глядя в какие-то неведомые дали, где в райских кущах наслаждалась благами цивилизации его огненно-рыжая дочурка. Которая, к слову, мне совершенно не нравилась. Дерзкая, острая на язычок, особа. И, наверняка, очень умная. Должна же Природа чем-то компенсировать не слишком привлекательный внешний вид! — У тебя есть. Я знаю. И базы по технической части найдешь. А у нее руки золотые. За что ни возьмется, все получается. Знатный мастер-ремонтник выйдет!

— И последний вопрос нашей викторины, — сдался я, осознав, что не смогу отказать. — Она сама-то желает бросить тебя