Артур тоже изучал стол, торопливо бегая взглядом по бумагам. Вдруг он округлил глаза. Мальчик кивнул Хэтти: внимание его привлекло что-то, находящееся в самом центре.

– Довольно отлынивать, – буркнул Тито, просеменив мимо них. – Следует принести больше стульев.

– Но мы сумели доставить сюда Скамью и даже без жалоб. Нам нужно убедиться, что она устроилась на новом месте, иначе она станет ворчать. – И тотчас Хэтти услышала сдавленное бурчание Скамьи.

– Да, у вас свой подход к скамейкам. А теперь ступайте и опробуйте его на стульях.

– Сначала необходимо поблагодарить её за уступчивость. Иначе она непременно заупрямится, когда надо будет передвигать её обратно, – сказал Артур.

Панголин зацокал.

– Некоторые предметы мебели такие чувствительные! Долго не задерживайтесь. У нас ещё очень много дел.

– Молодец, – шепнула Хэтти Артуру, когда Тито оставил их.

– И вовсе не молодец. Его стараниями я выгляжу так, будто у меня сложный характер, хотя я хочу лишь немного уважения.

– Ты уж как-нибудь примирись, мы ведь стараемся ради Виктора, – выпалила Хэтти. Она забыла, что нужно говорить шёпотом, и сказала это почти нормальным голосом.

Едва она произнесла имя Виктора, все звуки стихли. Её услышали? Неужели она сейчас ужасно сглупила? Сердце заколотилось в груди. Даже свет в зале вроде бы померк, когда она назвала его имя. Удивительно, что только может померещиться от ужаса.

Девочка попробовала искоса взглянуть на Лорда Мортимера, чтобы понять, как он отреагировал на её слова. Но его взор был прикован к чему-то за окном. И пока он смотрел туда, стало ещё темнее. Что-то затмевало солнечный свет.

– Облака, – вымолвил он.

Костлявый палец Лорда Мортимера указал на одно из высоких окон, и Хэтти проследила за ним взглядом. У неё было такое чувство, что появление облаков связано с ней и Артуром.

Лорд Мортимер подошёл к другому окну, как будто с тем первым что-то могло быть не так.

– Снаружи облака, – изрёк он в крайнем изумлении.

– Не может быть! – воскликнул Сэр Иводрев.

– Я вижу их своими собственными глазами.

– Да, Лорд Мортимер. Но…

– И не говори мне, что это не облака.

– Милорд, вы правы. Но все облака покинули город с той девчонкой, – злобно заявил Сэр Иводрев.

Хэтти протянула руку. Нужно действовать, пока они оба отвлеклись на происходящее за окном. Она воспользовалась моментом и схватила карту со стола.

– Спасибо тебе, Скамья. – Хэтти нагнулась и обняла её.

– Спасибо тебе, – прошептал Артур, делая то же самое.

– Есть ещё кое-что, пока вы не ушли, – сказала Скамья.

Она пошатнулась, что-то соскочило с одной из её ножек и упало возле Артура.

– Это же моё! Но откуда? – Артур нагнулся и подобрал вещицу.

Хэтти сразу же узнала металлический треугольник, по словам Леди Серены, доказывающий, что Артур – Нимбус. Именно его Лорд Мортимер презрительно отшвырнул прочь, когда тот не подошёл к Печати.

– Штуковина отлетела в мою сторону, когда Лорд Мортимер выбросил её. И я не хотела, чтобы кто-то другой забрал её.

– Спасибо тебе. – Ладонь Артура осторожно сомкнулась вокруг треугольника, и в первый раз с тех пор, как они пришли во дворец, на лице мальчика расплылась настоящая улыбка.

– Спасибо тебе, Скамья, – прошептала Хэтти. – Обещаю, что не буду грубить при следующей встрече.

– Конечно, будешь, – вздохнула Скамья. – А теперь уносите ноги.

Хэтти и Артур выскользнули из дверей, которые вели к кухне. Первые их шаги были осторожными, но, очутившись в коридоре, дети побежали.

– Как ты думаешь, что происходит с облаками? – спросила Хэтти.

Ей стало интересно, заметил ли он, что облака вернулись в город почти сразу после того, как туда прибыли Хэтти и Артур. Девочка протиснулась мимо тележки, доверху наполненной остатками еды. Пироги, булочки и солидные ломти хлеба были сложены пирамидой.

– Понятия не имею, но они появились очень кстати. – Артур сунул металлический треугольник в карман. – Уберу, но понадёжнее. Не хочу снова его потерять.

Они были уже у входных дверей, но внезапно Хэтти замерла.

– Минуточку!

Она вернулась к тележке и вытащила из кармана полиэтиленовый пакет. Хэтти положила в него булочки и куски хлеба, выбирая те, на которые намазано побольше масла, и даже добавила ещё несколько кругляшков масла просто на всякий случай.

– Кто знает, когда мы в следующий раз увидим еду, – объяснила она Артуру, запихивая в пакет и салфетку.

Хэтти сунула в руки Артуру булочку, завязала туго набитый пакет узлом и убрала в карман.

– А теперь давай найдём какой-нибудь угол, где можно изучить карту.

Дети тихо приоткрыли двери, через которые проникли во дворец, и очутились на крохотной мощёной площади. Невзрачные стены, ограничивающие её, ясно указывали на то, что место на показ не предназначено. Неподалёку сходились три проулка, и каждый уводил в своём направлении. В конце первого переулка Хэтти разглядела величественную площадь, расстилавшуюся перед дворцом. Подвесные корзины, некогда осыпанные цветами герани, бегонии и фуксии, оказались пустыми, а кусты, посаженные вдоль ступеней, ведущих к дворцу, побурели и засохли. Но сама площадь была битком набита обитателями Гдетам-Нынчесям. Дети в обносках сидели на плечах родителей. Ежи лезли на кроликов. Белки стояли на панголинах. Несмотря на переплетение лап и ушей, смотрели все в одну сторону – вверх. Каждое лицо и каждая морда уставились на небольшую гряду облаков.

– Вызовите дождь! – услышала Хэтти чей-то возглас.

А затем увидела, как один исхудалый мужчина, кожа да кости, швырнул в небо башмак. Девочка вспомнила о детях, которых они с Артуром освободили, когда в прошлый раз попали в Гдетам-Нынчесям: тех выкрали из людского царства лишь потому, что все вместе они могли заставить облака пролиться дождём. «Наверное, ребята из Гдетам-Нынчесям этого не могут, – подумала она. – Иначе никто не стал бы швырять ботинки в надежде добыть немного воды. Родители поднимали бы к небу своих дочерей и сыновей».

– Нам туда нельзя! – Артур потянул её за рукав. – Давай лучше пойдём сюда. – И он указал в переулок, который вёл в противоположном направлении.

Но не успели они сделать и нескольких шагов, как когтистая лапа схватила Хэтти за локоть.

– Я видел, как ты взяла её, – проворчал Тито и развернул девочку к себе.