самый кончик хвоста. Тот извивался, и изо всех сил старался вырваться из мощных тисков.

Дёрнув головкой, птица подкинула вверх червяка, запрокинула голову и широко распахнула маленький клюв. Поймав пресмыкающееся, она постаралась его проглотить. К сожалению рябы, добыча оказалось так велика, что почти половина осталась снаружи.

Со стороны было видно, что жадная курица подавилась очень богатым куском. Судорожно дёргая шеей, она закатила глаза и упорно пыталась протолкнуть в пищевод большое земное животное.

Пока птица боролась с неподатливой жертвой, Глеб рванулся вперёд. Он подбежал к ничего не замечавшей охотнице, и схватил её за оба крыла. Курица так испугалась, что застыла, как камень.

Мальчишка сунул квочку подмышку и прижал локтем к боку. Взяв её левой ладонью за горло, он тихонечко сжал сильные пальцы. Ряба не дёргалась и не пыталась удрать.

Правой рукой Глеб осторожно схватил червяка за кончик хвоста, точащий снаружи, и аккуратно вытянул его из открытого клюва. К удивленью подростка, выползень оказался жив и здоров. Он, как ни в чём не бывало, продолжал извиваться.

Глеб опустил на землю застывшую курицу. Птица тотчас очнулась от ступора. Она отбежала метра на три и, недовольно ероша пёстрые перья, громко заквохтала. Мол, лишилась такой вкусной еды.

Паренёк огляделся по сторонам. На земле лежал пустой коробок из-под спичек. Глеб положил в него червяка, взял самодельную рыбацкую снасть и вихрем помчался к пруду.

Сидевшая на берегу, ребятня увидела грубую удочку и принялась хохотать во всё горло. Не обращая внимания на злые насмешки, сыпавшиеся с разных сторон, Глеб размотал толстую леску.

Он вынул из коробка красного выползня, добытого у курицы с боем. С удивительной ловкостью, паренёк насадил червяка на крючок. Совсем по-рыбацки, поплевал на наживку и забросил в мутную воду.

Поплавок коснулся глади пруда. Тут же последовал клёв. Не раздумывая ни единой секунды, Глеб рванул удочку вверх. Выдернутая из мокрой стихии, блестящая рыбина взвилась над гладью пруда, пролетела два метра и упала на берег. Сверкая на солнце серебряным боком, она забилась в зелёной траве.

Паренёк обалдел от нежданной удачи. На его ржавом крючке висел крупный карп, сантиметров сорок длиной. Глеб волоком оттащил рыбину подальше от кромки воды. Он встал во весь рост и огляделся по сторонам. Ребята молча стояли вокруг. Все смотрели на богатый улов, открыв от изумления рты.

Не снимая добычу с крючка, Глеб намотал леску на убогую удочку. Он взял рыбу за жабры, поднял с земли и повертел добычу перед собой, словно оценивая величину и упитанность рыбы. Благосклонно кивнув, мальчишка громко сказал: — На ужин нам хватит!

Затем, повернулся и уверенной чемпионской походкой направился к дому дедушки с бабушкой. Нужно сказать, что больше к пруду Глеб никогда не ходил. Тем более, с удочкой.

Новые брюки для школы

Жила семья Глеба тогда очень бедно. Нужно сказать, что в советское время, все остальные сограждане, мало чем отличались от них. Хотя, если хорошо оглядеться вокруг, можно было найти богачей. Только они не выставляли свой высокий достаток всем на показ. Не то что, сейчас.

Однажды, отец получил приличную премию, но в семейный бюджет деньги он не отдал. Решил купить себе новые брюки. Мама слегка поскандалила и привела кучу доводов в пользу более необходимых расходов.

Отец был непреклонен: — Я, как-никак инженер, постоянно встречаюсь с высоким начальством. Не могу же я щеголять в таких потёртых штанах.

— Ничего они не потёртые! — возражала возбуждённая мама: — Вполне приличные брюки.

— Ты совсем не следишь, за тем, как одет твой супруг. По-твоему, я должен ходить в ланжовых портках?

— Каких? — удивилась маманя.

— Так мой отец говорил про плохую одежду. Это штаны, сшитые из грубой дерюги. Снимешь их, поставишь в угол избы, там они всю ночь и стоят.

Разговор родителей ни к чему не привёл. Каждый остался при своём особенном мнении.

Через день, отец вернулся с работы и торжественно положил перед женой плотный пакет. Сидевшая возле стола, Любовь Фёдоровна развернула бумагу. Под ней оказалась прекрасная ткань тёмно-синего колера. Она ласкала взгляд окружающих не только глубоким, насыщенным цветом, но и отличной фактурой.

Маманя развернула покупку и стала рассматривать, удерживая её перед собой. Брюки оказались на удивленье хорошими. Легкая, полушерстяная материя во всём отвечала даже самым взыскательным требованиям.

— Отличная вещь. — вынужденно согласилась маманя.

Отец тут же снял старые брюки, взял новые и натянул на себя. Он слегка повертелся перед зеркалом древнего шкафа, давно покрытое чёрными точками. Тимофей Иванович осмотрел себя с разных сторон, и убеждённо сказал: — Они чуть длинноваты. Нужно немного обрезать и снова подшить.

Мама принесла две табуретки и поставила их посреди комнаты. На одну она уселась сама, а на другую попросила подняться супруга. Он без возражений исполнил приказ и застыл, словно статуя на небольшом постаменте.

Осмотрев низ замечательных брюк, мама вынесла строгий вердикт: — Да, слегка длинноваты, но отрезать их не надо. Ткань только что сошла со станка и может дать большую усадку. Давай их сначала, прополоскаем в воде и посмотрим, как она себя поведёт?

— После стирки они уже не будут смотреться, как новые. Сотрудники скажут, что я сбегал на барахолку и поношенные шмотки купил.

— Ну, походи пока так, а после стирки решим, что с ними делать и как?

— Что же, я буду, как петушок мохноногий ходить? — вскинулся гордый отец.

— Давай я материю внутрь подверну, или сделаю манжеты снаружи.

— Манжеты давно уже мужчины не носят, а если вовнутрь подвернуть, брюки будут плохо лежать на ботинках.

— Ничего страшного, походишь и так.

— А я говорю, отрезай! — настаивал упрямый отец.

Мама долго ещё препиралась, но, в конце концов, всё же, сдалась. Она отчекрыжила «лишнюю» ткань и снова подшила прекрасные брюки.

Отец померил обновку, посмотрел на себя в мутноватое зеркало и удовлетворённо кивнул: — Теперь всё, как надо. — сказал он благодарно супруге.

Лето в тот год выдалось очень дождливым. Почти ежедневно, всё небо вдруг заволакивало чёрными, тяжёлыми тучами. Начинал грохотать оглушительный гром. Молнии, длинною в полнеба, сверкали одна за другой. На землю обрушивался настоящий тропический ливень. По улицам города мчались потоки грязной, бурлящей воды.

Во время очередного буйства стихии, отец совершенно случайно оказался на улице. Дождь его застал ещё утром, когда он стоял на остановке трамвая по дороге на службу.

Даже пары минут оказалось достаточным, что бы он вымок до нитки. В переполненном душном вагоне отец очень быстро обсох. Нейлоновая рубашка выглядела отлично отглаженной, а брюки с лавсановой