нитью сохранили безупречные стрелки. Отец пришёл на работу, как ни в чём, ни бывало.

Так уж случилось, что весь продолжительный день он ездил по предприятиям города. Все, с кем ему приходилось общаться, вели себя удивительным образом. Они, как один человек, обращали внимание на его дорогую обновку. Все откровенно глазели на папу.

Отец просто раздувался от гордости. Мол, надо же, какие, отличные брюки теперь у него. От этого, как ему показалось, его речь становилась особенно значимой, а слова более вескими.

Вечером, после работы, отец вернулся домой. Он выглядел очень усталым, но чрезвычайно довольным. Всё-таки, в течение долгого дня, он находился в центре внимания множества разных людей.

Мама была уже дома. Взглянув на отца, она с интересом спросила: — Ты зачем подвернул свои новые брюки? На улице всё давно уже высохло.

Отец удивлённо глянул на ноги. Оказалось, что брюки ему не доставали до щиколоток. Они открывали нескромному взору не только ботинки, но и цветные носки, которые были видны на половину длины.

Отец помолчал и с ужасом выдавил: — А я-то всё думал, что это все смотрят на меня на работе? Да и на улице кое-кто оборачивался. Мне казалось, что им мои брюки очень понравились.

— Ты, что под дождь утром попал? — спросила огорчённая мама.

Отец обречёно кивнул.

— Я же говорила тебе, что ткань может сесть после того, как намокнет, нужно её подвернуть.

— Может быть, удастся пришить то, что ты недавно оттяпала? — робко поинтересовался отец.

— Ты велел мне оставить в запас не больше пяти сантиметров. — напомнила мама отцу: — Даже если пришить, как подворот, тот материал, что отрезали, то брюки станут длиннее всего на три пальца. Едва ли они прикроют голяшки.

— А если сделать из ткани манжеты? — сделал последнюю попытку отец.

— Всё равно твои брюки окажутся не такими, как нужно. В таких коротких портках, только рыбу ловить! — подытожила мама и без всякого перехода начала причитать: — Если бы я тебя дурака не послушала, можно было штанины отпустить до конца, а подворот сделать из другой, какой-нибудь ткани.

А если бы и тогда не хватило длины, я бы их отпустила, насколько возможно, подшила бы всё по-фабричному и отнесла в комиссионку. Может быть, какой-нибудь коротконогий мужик и взял бы твои дурацкие брюки. Все, какие-то деньги назад получили.

— Может быть, Глеб их поносит? — предложил удручённый отец.

— Будет время, попробую их перешить. — в сердцах бросила мама.

Через неделю, мама слегка успокоилась. Она достала портняжью оснастку и начала переделывать папины брюки на сына. Был Глеб ту пору значительно ниже и тоньше отца. Поэтому, работы там оказалось удивительно много.

Всё воскресенье мама возилась со швейной машинкой. Сын же весь день был, как корова на привязи. На улице стояло прекрасное летнее время. Все одноклассники загорали на пляже, а он постоянно снимал и одевал синие брюки.

Ближе к вечеру, бесконечные примерки закончились. Мама осмотрела сыночка с разных сторон и удовлетворённо сказала: — Хорошо получилось, прекрасно сидят на тебе.

Глеб собирался снять дорогую обновку, надеть старые джинсы и умчаться на улицу.

— Иди прямо в них! — одёрнула его любимая мама. — Ни к чему им пылиться на вешалке. Вечно бережёшь новые вещи, для какого-то особого случая.

Паренёк не стал спорить с мамой и рванулся за дверь, как стоял, в новых синих штанах.

Во дворе никого из приятелей и одноклассников не было. Лишь седые старушки сидели на лавочках возле подъездов. Глеб побродил около дома и двинулся к школе. Вдруг, он встретит кого-нибудь там?

Пыль над поляной стояла высоким плотным столбом. Все пацаны из окрестных дворов шумно гоняли в футбол. Народу оказалось полно, значительно больше, чем должно находиться в двух полных командах. Хорошо, что поле было большое.

Степенной походкой Глеб двинулся к «своей» половине площадки. Возле неё кипела настоящая схватка. Вдруг из толпы игроков вылетел старенький кожаный мяч. Скользнув по рукам вратаря, спортивный снаряд юркнул в угол ворот.

— Гол! — завопили противники и, громко галдя, побежали к центральному кругу.

— Заходи скорее за нас! — наперебой закричали пареньку одноклассники. — У нас на одного меньше, чем у врагов!

— Не могу! — возразил Глеб друзьям и указал на новые брюки.

Футболисты окинули его восторженным взглядом и немедля затихли. Все сразу отметили, что такая дорогая одежда предназначена для торжественных случаев, а не для беготни по пыльной земле.

— Встань на ворота! — наконец решил капитан: — А вратарь пойдёт в защитную линию: — все друзья закивали. Мол, поторчишь здесь столбом, что с тобою случиться, в штрафной?

Глеб подумал о том, что нельзя подводить одноклассников в тяжёлый момент. Сам погибай, а друзей выручай. Обречено вздохнув, он согласился, и игра немедля продолжилась.

Минут через пять, паренёк совершенно забыл о своих новых брюках и бросался на мяч, словно лев на свежее мясо. Несколько раз он спас ворота от верного гола. Усиленная ещё одним игроком, команда смело рванулась вперёд. Счёт сначала сравнялся, а затем и стал расти в противоположную сторону.

Напряжённейший матч уже приближался к концу. Вдруг чужой нападающий вышел к нашим воротам один на один. Глеб бросился к форварду, отбил кожаный мяч, споткнулся и неловко упал на колено.

Раздался подозрительный треск. Паренёк поднялся на ноги и посмотрел на свои новые брюки. Чуть выше правой голени зияли четыре большие прорехи. Плотная ткань слегка разошлась. Со стороны могло показаться, будто её распороли острые тигриные когти.

Все футболисты одновременно смолкли. Все хорошо понимали, что товарищу предстоит приличная взбучка от предков. Забыв о команде, Глеб развернулся и понуро поплёлся домой. По дороге назад, он хорошенько очистил синие брюки от пыли и следов от мяча.

Как назло, Глеб забыл взять ключи. Пришлось позвонить в наружную дверь. Открыла сыну его любимая мама. Под её отчаянным взглядом паренёк только и смог прошептать: — Случайно упал…

Спустя пару недель, мама слегка успокоилась и перешила многострадальные брюки. Вышла синяя юбка для её младшей сестры, которая на недельку приехала к ним. К сожалению, прекрасная вещь продержалась очень недолго.

Через несколько дней, гостья вернулась домой в горьких слезах. Обновка была сзади измазана, разноцветными полосами яркой эмали. Со слов плачущей девушки все с огорченьем узнали, что она так увлеклась болтовнёй с ухажёром, что села на лавочку, которую недавно покрасили.

Несмотря на большие старания, Глеб не смог отчистить материю от густой масляной краски. Не помогал ни один, из имевшихся у них растворителей: ни уайтспирт, ни толуол, ни ацетон, ни бензин.

Можно было, конечно, выкроить из оставшейся