Марина убежала, а Монах потащился в ванную. Достал из стенного шкафчика свежую рубаху. Стянул футболку, сопя от напряжения, надел рубаху; умылся, скрутил волосы в узел на затылке, расчесал бороду. Рассмотрел себя в зеркало, сделал зверское лицо, потом улыбнулся, потом нахмурился, потом повернулся в профиль… Вздрогнул от голоса Марины издалека:

– У меня все готово! Идите, Олег!

– Иду! – закричал в ответ и радостно запрыгал в кухню.

Это был роскошный стол: всякие вредные для здоровья копчености, паштет, маслины, свежайший хлеб с таким запахом, что прямо слезу вышибает. И звездный коньячок «Арине», очень и очень неплохой.

– Марина, вы чудо! – выдохнул потрясенный Монах, застывая на пороге. – Не ожидал.

– Я подумала, что вас нужно взбодрить. Лежит, думаю, бедный, один, никаких развлечений, кроме компьютера. Леша хоть навещает?

– Навещает. Он рассказал, что вы гуляли чуть не всю ночь…

– Всю ночь? Ну что вы! Мы проводили домой Диану, потом он проводил меня, мы постояли минут пять у моего подъезда и все.

«А где же он болтался чуть не до трех ночи?» – вертелось на языке у Монаха, но из мужской солидарности он промолчал. Лео опять приврал.

– Мне показалось… – пробормотал он.

– Леша звонил мне несколько раз, сказал, что должен написать о деловых женщинах, но как-то не складывается. Диана, кстати, спрашивает, что вы уже узнали, она очень в вас верит. Вы ей понравились.

– Славная девушка. Пока очень мало. Что вы думаете о Леониде?

Она пожала плечами:

– Нормальный человек, улыбчивый, шутил все время. Юмор необычный, написал о себе, как о машине. Мы очень смеялись. Диана говорила, он очень деликатный, ничего себе не позволял. А что вы уже узнали?

Монах смотрел на Марину, раздумывал. В ее глазах светилось любопытство. Он перевел взгляд на тарелки с мясом и рыбой, протянул руку и взял бутылку. Открыл, разлил коньяк, вдохнул и закрыл глаза. Поднял рюмку. Решил, что она заслужила правду, и сказал:

– Леонид был брачным аферистом, Марина. Мне очень жаль.

– Брачным аферистом? – ахнула Марина. – Не может быть!

– У него были проблемы с законом, пришлось уехать на несколько лет.

– Значит, если бы его не убили, он бы ее обокрал? И забрал квартиру?

– Трудно сказать. Может, влюбился, хотел семью…

Марина потрясенно молчала. Потом спросила:

– А кто же его…

Вопрос повис в воздухе, был вполне риторический и ответа не требовал, тем более ответа у Монаха не было.

– За вас, Мариночка! – Монах опрокинул рюмку.

Марина взяла рюмку, отпила. Воскликнула:

– Господи, ну почему ей так не везет? Сплошные удары! Сестра, мать…

– Вы знали ее сестру?

– Никого из семьи я не знала. Мы знакомы всего три года. Кое-что знаю из рассказов Дианы, но она не умеет делиться, все в себе.

– Почему ее сестра покончила с собой?

– Вроде несчастная любовь. Мать и раньше пила, а тут вообще слетела с катушек.

– Сколько ей было?

– У них разница четыре года, Диане было двадцать шесть, сестре двадцать два. Через год примерно уехал Денис, брат, и все вообще стало разваливаться. У матери инсульт, почти два года не вставала. Полтора года назад умерла.

– Денис приезжает домой?

– Диана говорит, ни разу не приезжал. Далеко, дорого. Мать обожала Дениса, он был первенец, на тринадцать лет старше Дианы. На девочек не обращала внимания, как я понимаю. Диана говорит, Денис их воспитывал, был спокойный, надежный, даже в школу на собрания ходил. Работал автомехаником, участвовал в автогонках. Теперь никого не осталось, Диана одна.

– Странно, что брат не приезжает… к себе хоть зовет?

Марина пожала плечами.

– Что Диана рассказывает о сестре?

– Немного. У сестры был сильный характер, она не мирилась с матерью, осуждала ее образ жизни, ее безалаберность, любовников. В двадцать ушла из дома, снимала квартиру. Поступила на иняз, через год бросила. Работала инструктором по йоге, работала в йога-центре. Сестры встречались где-нибудь в парке или в кафе. Ее звали Ия. Она ругала Диану за то, что та живет как в скорлупе, подчиняется капризам матери, позволяет помыкать собой. Диана смотрела на нее снизу вверх, хоть и была старшей. Она всем подчинялась по жизни: брату, сестре, матери, все были сильнее, все знали, как лучше. И всякие странности… – Марина замялась.

– Какие?

– Чувствовать себя уютно в замкнутом мирке, неумение выйти из него. Она плачет по ночам в подушку от одиночества, но ничего не делает, понимаете? Я удивилась, когда она согласилась позвать Леонида на свидание. Она не умеет с людьми, она как птица, которую приручили и потом выпустили из клетки, а она не знает, куда лететь. И люди с ней не умеют…

– А тут прекрасный принц, – сказал Монах.

– Который оказался брачным аферистом, – подхватила Марина. – И тут облом. Жаль, Диана хороший и добрый человек.

– Жаль. К счастью, у нее есть замечательная подруга. Давайте за дружбу, Мариночка!

Они выпили.

– Вы сказали, Диана не умеет с людьми? С кем именно?

– По-разному. Например, сидим мы в кафе, к нам подходят мужчины, шутят, а она сожмется, глаза опустит и молчит. Как дикарка, право слово! Ох, вспомнила! Был еще парень, совсем недолго…

– Недолго – это сколько?

– Пару месяцев. И… тоже ничего. Я их видела в городе. Ничего парень, видный. Спросила у Дианы, а она говорит, познакомились случайно, он историк, преподает в вузе. Я обрадовалась, говорю, поздравляю, что он за человек, а она отвечает, нормальный.

– Как его зовут, не знаете?

Марина покачала головой.

– Он ее бросил?

– Не знаю. Однажды спрашиваю, где Никита… Вспомнила! Его звали Никита. Спрашиваю, а где Никита, а она говорит, не знаю, перестал звонить. Просто исчез.

– Она пыталась его найти?

– Не знаю. Она очень несмелая и обидчивая, ни за что не позвонит первая.

– Когда это было?

Марина задумалась.

– Не очень давно, уже после смерти матери.

– И вы ничего о нем не знаете?

– У него была необыкновенная машина, одна в городе, какая-то забойная марка, всегда толпа стояла. Белая.

– Вы ее видели?

– Диана рассказывала. Я ее потом нашла на городском сайте, совершенно случайно. Красивая машина, белая, громадные фары, вроде ретро… никогда такой не видела.

В разгар пира хлопнула входная дверь, и Добродеев закричал из прихожей: