Добродеев подошел ближе.

– Ее? – спросил Монах. – Они подписаны?

Добродеев нагнулся.

– Подпись «Диана».

– Черным?

– Синим.

– Так я и думал, – сказал Монах.

– В смысле? – не понял Добродеев.

– Потом объясню.

– Красивая квартира, – заметил Добродеев. – Пахнет кофе, – прошептал.

В дверях появилась Диана, толкающая столик на колесах. Добродеев бросился помочь.

Кофейный сервиз был тоже под стать музею. Кукольный, темно-синий с золотом кофейник и три крошечные чашечки, сахарница и кувшинчик со сливками. Маленькие серебряные ложечки. Темно-коричневое, видимо, с корицей, тонкое печенье в изящной вазочке.

– Может, коньяку? – спросила Диана.

– Не откажусь, – сказал Монах, делая вид, что не замечает нахмуренной физиономии Добродеева. – Леша не будет, – не удержался. – Он у нас трезвенник.

– Буду!

Диана улыбнулась кончиками губ. Легко поднялась, достала рюмки и бутылку. Протянула бутылку журналисту. Добродеев разлил и сказал торжественно:

– За здоровье присутствующих!

Они чокнулись и выпили. Коньяк был хорош. Диана лишь пригубила.

– Диана, мы совершенно случайно познакомились с гуру Венкатой, – приступил к делу Монах. – Вы с ним знакомы?

Ему показалось, она вздрогнула.

– Да, – ответила не сразу. – У него работала Ия… моя сестра. Он наш друг, мамочка его любила.

– Что с ней случилось… если, конечно, вам не больно вспоминать.

– Они сказали, что она покончила с собой… выбросилась с балкона. Было открыто дело, потом закрыли, следователь сказал, что следов, свидетельствующих о криминальном характере ее смерти, не обнаружено. Денис еще был с нами, для мамочки это был удар. Ия ушла из дома, она была самостоятельная, хотела жить одна. Денис был против, он вообще все нам запрещал – на дискотеку, в поход, встречал после школы. Он боялся за нас, даже устраивал допросы молодым людям… – Она улыбнулась. – Тогда мы злились, а сейчас мне его не хватает. Мы все были очень близки. Он читал нам сказки на ночь, заплетал косички… У мамочки была своя жизнь.

– Где он сейчас?

– В Бразилии, уже три года. Он уехал через полгода после… – Она сглотнула. – А мы с мамочкой остались. Мамочка стала болеть. Она умерла больше года назад. Это была ее комната. – Она повела рукой. – У каждого была своя, тут их три. Мы с Ией были вместе, теперь я одна, а в комнате Дениса моя студия.

– Почему же он не приезжает домой?

Диана задумалась, уставившись в пол.

– У него теперь своя жизнь. Он женился, у них двое детей, небольшой бизнес. Две девочки, Диана и Ия, как когда-то… Я думаю, он никогда не приедет.

– Почему?

Она пожала плечами и промолчала.

– Вы верите, что Ия…

– Нет! – вырвалось у Дианы. – Она не могла! Она любила жизнь, была жизнерадостная, веселая, решительная… не то что я. Вечно тормошила меня, тащила куда-то, заставляла покупать яркие вещи, знакомила с парнями. Денис ее ругал, говорил, она сбивает меня с пути… А ведь я была старшей. – Диана снова улыбнулась. – Хорошо было… мне их страшно не хватает. Обоих. Я берегу все их вещи, украшения Ии, несколько любимых платьев, чашку… Компьютер Дениса, даже его одежду. Мне кажется, что Ия в отъезде и когда-нибудь вернется… И Денис.

– Что, по-вашему, произошло, Диана?

– Я думаю, ее… – Диана замолчала. – Она не оставила записки, понимаете? Так не бывает! Я читала, везде пишут, что они оставляют записку. А следователь сказал, что необязательно… – Она замолчала, пытаясь справиться с волнением. – Мы переписывались, она собиралась приехать ко мне. Писала, что ушла от Венкаты…

– Почему?

– Не знаю. Просто написала, что теперь работает в детской спортивной школе, тренером по гимнастике. Она была сильная, делала что хотела. Следователь говорил с ее коллегами, они сказали, что Ия говорила о смерти, о самоубийстве, Директор попросил ее не носить в школу «инфернальные» украшения, как он выразился. У Ии была серебряная подвеска-череп и серьги в виде скелетов… ну и всякие другие в таком же стиле. Но это была поза, протест против мамы, понимаете? Хотя иногда я думаю, что они были очень похожи – сильные, занятые собой, равнодушные к мнению других. Во время обыска у нее нашли книги о жизни после смерти, о переходе в другой мир, о вуду, фигурки из эбонита, черные свечи… вот они и решили, что у нее были суицидальные наклонности, следователь все это рассказал Денису… – Она замолчала.

Монах и Добродеев тоже молчали.

– Они проверили ее компьютер? Может, записи личного характера, переписка? – спросил Монах.

– Ее компьютера не нашли, спрашивали у нас. На работе Ии сказали, что она носила ноутбук с собой, иногда оставляла там. Решили, что он просто исчез… может, кто-то взял…

– Украл?

Диана пожала плечами.

– А Денис верил?

– Он тоже не верил! Ходил в полицию, требовал расследования, но ничего не добился. Стал злой, раздражительный, они вечно ссорились с мамой, хотя друг дружку обожали… А потом и вовсе уехал. Мамочка очень переживала, стала болеть. И Венката не верил. Он хороший. Денис дружил с ним, бесплатно чинил ему машину. Он мамочку навещал, был ее духовным наставником до самой смерти…

– Он и ваш духовный наставник?

Она покачала головой, снова улыбнулась:

– Он такой серьезный, видит тебя насквозь, даже мысли читает. Ия говорила, он воплощение Будды… аватара. Я далека от йоги.

– Она любила его?

Диана пожала плечами:

– Я думаю, любила. Не в прямом смысле, а как старшего, понимаете?

– Почему же она ушла от него?

– Не знаю. Я тогда была в Таиланде. Когда это случилось, Денис позвонил и приказал возвращаться. – Диана сжала кулачки и прерывисто вздохнула.

– Хватит о грустном, – вмешался Добродеев. – Мы совсем вас замучили, Дианочка! Пришли проведать и нагнали тоску.

– Хотите, угадаю, какой ваш любимый цвет? – спросил Монах.

– Хочу!

– Синий.

– Откуда вы знаете?

– У вас все синее… даже картины! Замечательные картины. Жаль, я не могу рассмотреть их, как следует. Вот разделаюсь с ногой и заявлюсь снова.

– Конечно! Буду рада. И вы Леша, тоже.

– Леша познакомит вас с хорошим парнем из редакции, у них много практикантов, да, Леша?

– Ну… да!

– Спасибо. Знаете, мне позвонил друг Леонида, его зовут Борис Крючков.

– Откуда у него ваш номер?