Ребенок неуклюже спустился с крыльца, затопал по дорожке.

— Знаешь, я его с девочками никогда не видела.

— Он что, голубой? — ахнула Настя.

— Да ну тебя! — возмутилась Алина. — Он работал в Москве, там, наверное, у него были девки. Он нормальный парень был. Не очень высокий, но такой… стройный. Плечи широкие. Короче, нормальный. В смысле, неплохой.

Нормальные инкассаторов не грабят, но возражать Настя не стала.

Илюша упал, поморщился, но не заплакал. Поднялся, кряхтя, как старичок.

Когда за тобой охотится полиция, направляться можно только к очень близкому человеку. Очень близкому. К родителям или к любимой женщине.

Настя точно бы не направилась ни к кому, кроме родных и Сережи.

Впрочем, у Сережи, как она теперь точно знала, можно напороться на другую девушку.

— Ладно, пойду работать, — вздохнула Настя, вставая.

На солнце было тепло, даже жарко. Кажется, лето наконец наступало.

Соседа Колю Дормидонтова Алина знала плохо. Переехав в Галин дом, она жила там только летом, в каникулы. Зимой появлялась в выходные, да и то не всегда. Тратить время на дорогу ей совсем не хотелось, да и институтское общежитие вполне устраивало.

Коля тоже приезжал только в выходные и тоже не всегда. Пару раз они вместе ехали в электричке, а однажды он отвез ее в Москву на машине. Вот и все знакомство.

Вообще-то соседи Алине помогали. Степан Михалыч повесил ей книжные полки, которые Алина купила через Интернет. Замок в двери поменял. Еще кое-что делал по мелочи.

Она была потрясена, когда увидела у соседского дома толпу полицейских. Поверить не могла, что Колька оказался отчаянным налетчиком.

А девчонки у него, кажется, и правда не было. Однажды Алина видела его в ночном клубе. Они с подружками тянули коктейли, парни, среди которых был сосед Коля Дормидонтов, тоже что-то пили. Парни сидели далеко от них, но Коля Алину заметил, они даже потанцевали. Кажется, Коля еще с кем-то танцевал, Алина не приглядывалась.

Ей не понравилось в ночном клубе. Пьяных много, музыка очень громкая, и на следующий день болит голова. После того раза, когда потанцевала с Колей, больше в клубе не появлялась.

Илюша подобрался к кусту лилий, ухватился за стебли.

— Нельзя, — сказала ему Алина. — Цветочки рвать нельзя. Видишь, какие они красивые? Я их сажала, трудилась. Труд нужно уважать.

Илюша что-то ответил. Согласился, наверное. Отошел от лилий, нашел на земле палочку, поднял.

— Я отойду на минуточку. Не балуйся. — Алина поднялась с крыльца, сходила в дом за телефоном и набрала Олю Сидоркину.

Подруга не ответила, через полчаса Алина позвонила снова.

— Ты не на работе? — поинтересовалась, когда услышала наконец Ольгин голос. — Говорить можешь?

— Могу, — вздохнула подруга. — Я только проснулась.

— Ничего себе! — удивилась Алина. — Двенадцать скоро!

— Ну и что! Надо же мне когда-то выспаться! Вкалываю как лошадь.

— Оль, ты откуда Колю Дормидонтова знала? — прервала причитания Алина. — Он же в другой школе учился. Я его знаю, потому что Дормидонтовы соседи моей тети. А ты?

— Колька с моим братом в одной секции занимались. Легкой атлетикой. Представляешь, им тренер прямо сказал: если у вас денег нет, в сборную никогда не попадете, хоть какие рекорды ставьте. И так везде! А потом удивляются, что футболисты играть не умеют!..

— Оля, ты не знаешь, у Коли девочка была?

— Не знаю. А зачем тебе?

— Спроси у брата. Они дружили?

— Ну… дружили. Но не так чтобы очень. Слушай, когда этот кретин на инкассаторов бандитов навел, моего брата менты затаскали! Все нервы нам истрепали. А брат-то что знает? Он с Колькой после школы и не встречался почти.

— А почему ты думаешь, что бандитов Коля навел?

— А кто? Он один был местный. Те двое даже не русские.

— Оль, спроси у брата про девочку, — попросила Алина.

— Зачем тебе?

— Степан Михалыч мне много помогал и тете моей помогал. Теперь дом родственникам достанется. Если у Коли девочка была, пусть возьмет, что ей дорого. Ну… фотки там. Еще что-нибудь. Родственники возражать не будут, они хорошие.

Объяснение было слабеньким, Коли нет уже три года. За это время девушка, если таковая у Коли имелась, могла сто раз наведаться к его родителям.

— Ладно, — пообещала Оля. — Спрошу.

Алина повертела телефон и объявила Илюше:

— Сейчас поедем к бабушке. Бабушка сегодня не работает, она нам очень обрадуется.

У мамы Алина пробыла до самого вечера. Говорили обо всем, потом вспомнили Дормидонтовых, и мама вздохнула:

— Какая несчастная семья! А в молодости Степан и Вера такими счастливыми казались, впору им позавидовать. Степан жену из армии привез. Она откуда-то из Сибири. Красивая была женщина.

Красивой Вера Дормидонтова юной Алине никогда не казалась. Тогда Алина искренне считала, что красивыми бывают только очень молодые девушки.

— Когда Коля… Вера сразу сдала. За месяц седой сделалась.

— Мама… — задумалась Алина. — Почему Коля это сделал? Он же нормальный парень был.

— Молодой, глупый.

Этот довод Алина не принимала. Она и немолодых дураков встречала в жизни, и молодых людей знала, отлично понимающих, как надо строить свою жизнь.

Домой Алина шла медленно. После долгих дождей воздух казался сырым, но уже не промозглым, как в предыдущие дни. Пахло скошенной травой, мхом. Раньше она радовалась бы такому вечеру.

Сейчас ей было грустно.

Сегодня Света едва ли появится на улице, думал Виктор Федорович, но от окна почти не отходил. Смотрел сверху на пешеходную дорожку и слушал новости, включив Ирин планшет в сеть.

Новости были печальные. Страна опять оказывалась в изоляции, ничего хорошего это не сулило, и он радовался только тому, что имеет свой бизнес и почти не зависит от бюджетных денег.

Вышла соседка Карина со своим крохотным терьером, прошла до угла дома, исчезла за поворотом. С соседкой стоит поговорить, напомнил себе Виктор Федорович.

Откуда-то появились две девочки лет семи-восьми, стали качаться на качелях, звонко смеясь. Виктор Федорович смотрел на девочек и неожиданно понял, чем вчерашняя Света напомнила ему его жену.

Виноватым взглядом. Вчерашней Свете было неловко, что он с ней возится. Ей было неловко и хотелось, чтобы он поскорее провалился куда-нибудь.

Его Света виновато смотрела на мужа, узнав страшный диагноз. Она боялась не за себя, она боялась за Славу и Виктора. Она до самого конца смотрела виновато и боялась не за себя.