Дождавшись, пока хлопнет дверь приёмной, я всё же решаюсь – изображаю максимально нейтральную улыбку и выдаю первое пришедшее в голову:

– Лейтенант, ну как вы? Или, может, вы уже гражданский? Я нормально к этому отношусь, не беспокойтесь. Всякое бывает.

На последней фразе хочется придурковато хихикнуть, но я держусь как могу. Блядь, что за чушь я несу? Ещё и тараторю как школьница. Так, нужно замолчать – в конце концов, я тут суровый командир с кучей боевых наград… А, нет, у меня ж всё забрали после трибунала. Ну, я всё равно достаточно суров.

Молчу, смотрю на него. Вот так. Спокойно… Очень хочется ещё раз отхлебнуть кипятка, но я сдерживаюсь.

– Спасибо, у меня всё в порядке.

Невольно смотрю на его ноги. Стандартная чёрная униформа. Выглядит обычно. У Эрика всегда выглажены стрелки на брюках.

– И ноги тоже, как видите.

– Да, я знаю. Я слышал… от врача. В смысле, я заходил… поинтересоваться.

Ну и почему я чувствую себя таким придурком из-за того, что ходил в больницу? Зачем вообще я ходил, если можно было позвонить? Наверняка он решит, что это странно.

Торопясь отвлечь его внимание, выпаливаю:

– Чай?

– Нет, спасибо. Собственно, я зашёл за своими вещами.

Сердце ухает вниз. Ну, как я и ожидал…

– Конечно, конечно, – деловито киваю, как положено начальнику. – Хотя я не знаю, где они. Может, помощники знают. А у них… эм… обед.

Так, ничего не остаётся – я беру чашку с так называемым чаем и выпиваю всю эту пылающую заварку до дна. Так-то лучше. Будь моя воля, я бы и его чашку выпил. Может, даже весь чайник.

– Как только они вернутся, я попрошу собрать. А много вещей?

Он слегка качает головой, не отрывая от меня спокойного взгляда – сейчас дыру проглядит.

– Отлично. Отлично. Ну, замечательно, – я встаю, лихорадочно соображая, что, блядь, в этом замечательного?! – Я попрошу их собрать. А вы всё там же? Комната 637?

Эрик тоже поднимается и кивает. Я и забыл, насколько у него странные глаза, особенно когда он смотрит так внимательно – так, что я чувствую себя ещё более неловко. Зачем-то про комнату ляпнул – с какой стати я помню её номер?..

– Да, я попрошу отнести их вам. Ну, или вы заходите. Вдруг чаю захотите.

Да уж, ну и ха-ха. Вечно у меня выскакивают тупые шутейки, особенно когда нервничаю. Хотя на лице Эрика мелькает улыбка.

– Хорошо. Спасибо.

– Да. Конечно. Не беспокойтесь о вещах, я уверен, с ними всё в порядке. Да.

Хмыкая и кивая, как китайский болванчик, провожаю Эрика к выходу. Ещё пару раз сказать «да» и «конечно» – и я закрываю за ним дверь.

Ах ты ж ёбаный по голове! Что это вообще за такое было?!

Крепко зажмуриваюсь и стараюсь дышать спокойно. Ладно. Плевать. Облизываю губы – язык ничего не чувствует и как будто распух. Кажется, Эрик не помнит про пещеру. Надеюсь. Да и вообще – он уже почти уволился. Нужно сказать этим придуркам про его вещи. Я ничего не могу изменить. Меня это вообще не должно волновать, меня ждёт отчёт. Так же все делают – приходят и уходят, люди постоянно меняются. Один я сижу тут годами. Тем более, у Эрика было два месяца под капельницами, чтобы обдумать все прелести военной жизни.

А он сказал, что увольняется? Вот чтоб точно? Не помню. Вроде нет. Может, решил перевестись в другую часть? Что он вообще говорил? Что не любит кофе. Н-да, вот и всё, что я вынес из беседы… Очевидно, он больше не придёт – кому охота разговаривать с идиотом, который двух слов связать не может. Неужели я всегда был таким ебанутым? Раньше не замечал… Ладно. Пфф… Проклятый отчёт!

***

Несколько следующих дней я чувствовал себя ужасно. Было безумно стыдно вспоминать нашу «беседу», так что я задвинул мысли об этом как можно дальше.

Вещей Эрика, действительно, оказалось немного – одна маленькая коробка. Очень хотелось заглянуть туда, но я не решился. Вообще, я даже подумал отнести её самостоятельно, но тут же передумал. Это уж совсем странно: командир бросает все дела и несёт подчинённому, в его личную комнату, какую-то коробку. И что я ему скажу? «Вот ваши вещи, да, ага, замечательно»?

Ещё и с заявлением ничего не понятно. Я спрашивал помощников – Эрик ничего не подавал. Ни на освобождение от должности, ни на перевод, ни на увольнение. Но и в кабинете больше не появлялся. Тоже ещё неведомая херня – не могу же я за ним бегать и упрашивать: а может, вы передумали?.. А передумайте, пожалуйста… А придите, пожалуйста, на работу…

С другой стороны, он ведь сказал, что пришёл забрать вещи, – очевидно, это значит, что он больше не хочет здесь работать. Наверное, считает, что и так всё ясно, зачем ещё объясняться.

В общем, я заслал одного из моих долбоящеров – с вещами Эрика и с бланком заявления на освобождение от должности. Вернувшись, помощник положил мне на стол заполненное заявление.

Я его подписал. Теперь уже всё официально закончено.

Первого мая, после рабочего дня, в коридоре я наткнулся на парторга.

Новак при каждой нашей встрече так и норовит завести приятельский разговор – в том числе до сих пор благодарит меня за то впечатляющее выступление в декабре, на день рождения части. Он как-то так эффектно описал его в своём отчёте, что из штаба ему выписали похвальную грамоту. Не знаю, за что конкретно – за то, что два мутанта по итогу оказались в больнице?

Вот и сейчас: капитан-майор сияет улыбкой и любуется на меня снизу вверх, будто я – вовсе не я, а прелестная девица с косой до пояса.

– Капитан Блэйк, вы не подтвердили участие в празднике. Вам столик резервировать? Может, на двоих?

– Что?

– Я посылал вам приглашение. Ну, оставил у помощника.

Ага. «У помощника». Я уже почти смирился.

– Праздник. Сегодня.

– Да, конечно. Весенний бал, я помню.

Вообще, конечно, не помню, у меня и так забот хватает. Ещё недавно я бы ни за что не пропустил мероприятие с девушками и танцами, но в последние дни настроение паршивое.

– Вы будете? Свободные столики ещё есть.

– К сожалению, не могу. В последнее время завал с бумагами.

– Будет обер-прокурор… – парторг многозначительно понизил голос и дёрнул глазом, словно хотел подмигнуть, но в последний момент передумал.

Ещё того чище, не хватало мне весь вечер дребезжать хвостом перед проверяющим из штаба. Нет, Хольм мужик нормальный – для обер-прокурора, конечно, – но мне и дневной работы хватает, чтобы любоваться на руководство всех рангов.

– Извините, никак не могу. Может, на следующий бал.

Не дожидаясь ответа, я сделал целеустремлённое лицо и направился в сторону спортивного зала.