Впиваюсь в её губы и теперь уже нетерпеливыми, мощными толчками проникаю вглубь Софии.

Стон её слетает с губ, и я снова покрываю поцелуем её рот.

Ещё и ещё, не останавливаясь, не замечая ничего вокруг, мы двигаемся навстречу друг другу, как два человека сгорающих от нетерпения, изголодавшихся по настоящим, разгоряченным влюблённостью, страстным объятьям.

И сейчас я понимаю, что это другое. Совсем не то что чувствовал раньше. Такое без чего ты знаешь, нелегко теперь будет жить.

Я понимал, не хочу ничего доказывать, а просто быть с ней, проникать в неё и чтобы это длилось, как можно дольше. Бесконечно.

Мы связались телами в крепкий узел и движения наши всё больше его затягивают.

Её ладони на моей спине, шее. Они не просто касаются, они требуют не отпускать. Требуют того, что мне и так легко.

Я хочу, очень хочу. Безумно хочу.

Обвожу ладонями всё её тело, запоминаю, каждый его сантиметр. Это нужно мне больше всего.

Хочу насытиться, натрогаться, отцеловать, так чтобы она была счастлива и поняла что она — самая лучшая.

Движения мои ускорились, и я отчаянно потянул Софию, зажал губами её рот, придавливая к кровати, терзая и насыщаясь.

А она вскрикивала, и стонала. Я чувствовал, что ей хорошо, так же как и мне.

Движение ещё, и мы вцепились друг в друга, потянули с такой силой, какая не даст разорваться объятьям.

Удивительно, страстно. Я дернулся и от удовольствия упал на кровать и, сжимая в объятьях Софию, оцепенел.

Как хорошо.

Не верю, не могу. Так не бывает. Это неправда.

Я лежала в его объятьях, и слёзы катились у меня из глаз.

— Ты плачешь? — он коснулся пальцем моей щеки.

— Да, плачу.

— Я бы заплакал тоже, но я же мужчина, — он глянул мне в лицо, я улыбнулась.

— Спасибо тебе.

— Нет, это тебе спасибо, — прошептал Платон.

Откинулся на подушку, и я положила голову на его плечо.

Это нереально. Так не должно быть. Но это происходит.

Это есть. Хочу, или не хочу. Это не тот секс в прихожей, а что-то другое. То что заставит меня жить по-другому, думать по-другому, чувствовать…

О, Боже…

Нужно ли это?

Да, мне нужно. Теперь нужно.

Когда я вернулась домой, кругом тишина.

Не хотелось идти и ложиться рядом с мужем. Села на диван, включила телевизор, укрылась клетчатым пледом, так и заснула.

Утром всё, как обычно, Паша уехал на работу, малого отвела сад и вернулась домой. Пора приступать к ежедневным обязанностями. Я пошла в ванную, набрала в ведро воды, плеснула средства, надела перчатки и тут зазвонил телефон.

Пришлось перчатки снять. В гостиной взяла телефон и с удивлением увидела на экране — Наташа.

— Алло.

— Соня, ты дома? Я тут рядом, сейчас забегу к тебе, на пять минут.

— Что? Э… да… дома… давай.

Удивлённо я смотрела на телефон.

Наташка. Сто лет мы не виделись. С тех пор как Паша сказал, что она шалава и нечего тащить её в дом.

Но я, честно говоря, не поняла в чём именно она шалава. Только потому, что встречалась с одним парнем, а потом с другим, затем с третьим. Но за третьего-то она замуж вышла.

По-моему, это нормально. У человека должен быть выбор. Не то что у меня. Повстречались с Пашей, и вышла за него замуж. Он — мой первый мужчина и никого другого я не знала, пока не встретился Платон. Я даже не думала, что бывает как-то по-другому.

У нас и Пашей когда-то было много секса, но не потому что я хотела, а потому что он всё время хотел, а я подчинялась. Он всему меня научил и за это я ему благодарна. Но теперь что-то такое происходит между нами, что совсем мне не нравится.

И вот — Наташка, которую давно не приглашаем в наш дом, решила забежать ко мне с утра, на пять минуть.

Это как минимум удивило и заставило почувствовать, что я была к ней несправедлива и муж мой в этом помог.

Черед десять минут звонок в дверь. Я открыла.

— При-ве-ет, — глаза мои наверное очень расширились. — Это ты?

— Я кто же ещё, — усмехнулась Наташка.

Передо мной стояла невероятной красоты девушка. Нет, Наташка конечно всегда была симпатичной, но сейчас это было что-то идеальное.

Длинные, светлые волосы, идеальное лицо, шея, декольте, талия, бёдра, ноги.

Платье, туфли — фантастика!

— Ты красавица!

— Развелась! — усмехнулась она, и по-хозяйски прошла в квартиру.

— Как это? Окончательно? — удивлённо смотрела я.

— Конечно, зачем нам друг на друга всю оставшуюся жизнь пялиться. Я же не ты. Не понимаю, на что ты рассчитывала, когда за парня на десять лет старше замуж выходила. Нет, сначала это конечно интересно. Но потом когда он сделал тебя домашней рабыней. — Наташка прошла по квартире, изучила всё как есть и глянула на мой фартук, потом на открытую дверь ванной, где стояло ведро со вспенившимся средством. — Да, ничего не изменилось.

— И вовсе я не рабыня. Что ты такое говоришь?

— Ага, как обычно, с тряпочкой? — усмехнулась она, глядя на перчатку, которая торчала из кармана фартука.

— Да вот, в квартире убираюсь.

— Знаешь Соня, не любая женщина, каждый день с утра в квартире генеральную уборку делает.

— У Паши аллергия.

— В каком месте?

Она ещё раз прошла, обвела взглядом гостиную, потом снова на меня.

— Ничего у вас тут не меняется. Болото.

Она сказала это так, будто я затормозилась в развитии лет на десять, а то и на двадцать.

— А что должно было здесь поменяться?

Она качнула головой, скривила накрашенную обалденной помадой губу и ногтком отодвинула с глаза прядь волос.

— Посмотри на себя в зеркало. Раньше ты ухаживала за собой, подкрашивалась, волосы, губы, ногти, а сейчас, что это? — она указала на гульку, в которую я обычно скручиваю волосы во время уборки.

— Мне кажется, всё нормально, — пыталась я переубедить Наташку.

— Соня, Соня, разве мы об этом мечтали?

— А о чём? — я словно девочка на ковре.

— Вот это — твоя безумная любовь? — она указала на ведро.

— Да нет, это я просто по утрам протираю…

— Ага, вылизываешь квартиру по утром. Знаю, знаю… С таким мужем и я бы привыкла каждый день убирать. И что, это всё на что ты годишься? Твоя мечта?