— В твоём доме.

Снова пришлось недовольно скривиться.

— Есть масса других отличных комплексов, если хочешь, могу посоветовать…

— Хочу квартиру, в твоём доме! — упрямо повторила она.

— Тогда это не ко мне.

— А к кому?

— В агентство недвижимости. Вон напротив, неплохое агентство.

— Хорошо, — она встала, и я уже почти вздохнул с облегчением, когда она сказала, — но я не прощаюсь, мы ещё увидимся. Много раз, — сказала и вышла из кабинета.

Вечером я вернулся домой после рабочего дня и снова почувствовал что-то такое, отчего захотелось встать и куда-то идти. Дома пусто. Совсем пусто. Не помню, чтобы когда-то такое ощущал. Что-то гнало меня отсюда уйти.

Я вышел из квартиры, хлопнул дверью и пошел к лифту. Посмотрел на лестницу.

Шаг, другой, и вот я уже на двенадцатом этаже, возле большой, черной двери.

Прислушался, голоса. Его, её, ребёнка. У них там своя жизнь, я тут лишний.

Отошел, нажал кнопку лифта. Подождал немного. Двери открылись, хотел шагнуть, но что-то дернуло, и снова я пошел к квартире.

Остановился, посмотрел на цифру, и палец потянулся к кнопке звонка.

Накрыла на стол, позвала ужинать мужа и сына. Раскладывала салфетки, когда звонок в дверь остановил движения.

Сердце застучала, запрыгало.

— Кто это может быть? — крикнула мужу.

В голове — самая смелая догадка.

Паша вышел из спальни, натягивая футболку.

— Не имею понятия.

Он пошел в прихожую, и я услышала голоса. Безошибочно узнала голос, который в последнее время просто не выветривается из моей головы. Это — Он.

Что он такое творит? Это уже слишком.

Дверь захлопнулась, я вздохнула с облегчением. Пронесло.

Муж вошел в гостиную, где я накрыла ужин.

— Накрывай на четверых, сейчас к нам гость придёт. И надень что-то поприличнее, чтобы он не пялился на твою грудь.

— Что? Какой ещё гость, ты шутишь? — возмущённо глянула на мужа.

— Похоже что я шучу? Давай пошустрее, иди, переоденься. Платон пошел домой за вином, сейчас придёт к нам на ужин. Я его пригласил. В чём проблема? — возмущенно начал Паша.

Я прикусила язык и пошла переодеваться. Раз придёт Платон, чтобы он действительно, не пялился на мою грудь.

Не понимаю, зачем Паша его пригласил?

В спальне открыла шкаф. Что надеть? Не успела задуматься, снова звонок в дверь. Слышу, разговаривают. Нужно поторопиться, а то ужин остынет. Что же надеть?

Пролистала платье и остановилась моя рука там, где и не надо бы останавливаться.

Но я подумала — какого чёрта, а почему нет?

Достала из гущи красное, маленькое, трикотажное платьице, в обтяжку. Сто лет ему, ещё до родов летом носила. Паша потом запретил его надевать. Но сейчас я просто взяла платье и натянула. Быстро, так спокойно. А что, как раз тот случай. Одним движением распушила волосы. Глянула в зеркало и пошла в гостиную.

Вышла, они стоят, что-то рассматривают в альбоме, обсуждают.

— Добрый вечер, — говорю.

Платон оторвал взгляд от альбома, кинул на меня, охватил полностью, закрепился и не шелохнётся.

Паша глянул, снова в альбом, а потом резко — на меня.

— Ты что нацепила? Иди, переодевайся!

Платон молчит, стоит и смотрит, как деревянный, но в общем довольный, только не показывает. Паша ему альбом в руки отдал и ко мне, больно схватил за локоть, в спальню потащил. Дверь закрыл и зашипел, прямо мне в лицо:

— Сдурела совсем, вырядилась как проститутка. Он приличный человек, что подумает обо мне, что у меня жена похожа на шлюху?

— Отвяжись, — отдёрнула я руку. — Это — моё любимое платье.

— Снимай сейчас же…

Он схватил меня за подол и стал стягивать платье. Потом порылся в шкафу и достал другое. Балахон, в котором ходила, когда была беременна.

— Вот это надевай. Ты что совсем не соображаешь?

Он быстро вышел, о чём-то заговорил с Платоном. Я натянула балахон, от шеи до пят и вышла.

За столом разговаривали между собой только они. Я ковыряла вилкой в тарелке и одергивала Юру, когда он бил ногой по ножке стула. Всё моё внимание было сосредоточенно на ребёнке. И я старалась не вникать в их разговоры о будущем доме и о чём-то ещё.

Иногда я поднимала взгляд, и он сталкивался со взглядом Платона. Тут же наши взгляды отпрыгивали друг от друга, чтобы через какое-то время снова столкнуться и снова отпрыгнуть.

Платон что-то рассказывал о своей работе, Паша о своей. Они наливали вино, пили, а я только раз пригубила и поставила бокал. Я почти всё время молчала, не могла выдавить ни слова. Боялась сказать что-то не так.

— Соня, подай нож, — приказал Паша.

Я встала, подала.

— Давай, шевелись, нужно было положить сразу, — покрикивал на меня муж, уже немного захмелевший.

Потом, ему понадобилось ещё что-то, и ещё…

Платон смотрел на это и мне становилось неловко, от того что я вскакиваю по любому желанию мужа и всё что ему нужно подаю. Но ведь это нормально. И ничего такого в этом нет.

Раньше я как-то совсем не замечала, что веду себя как служанка, которая выполняет всё, что ей прикажут. Но теперь, под взглядом Платона, остро это ощутила.

— А ты что не женат? Или развёлся? — мой муж начал затрагивать совсем неделовые темы.

— Да как-то не довелось жениться.

— Что так, не встретил, или принципиально?

Платон скривил губы.

— Видно не встретил. Если бы встретил, наверное бы почувствовал.

В этот момент он смотрел на бокал.

— А вот вы давно женаты?

— Да уже лет семь, кажется, — Паша глянул на меня, — сколько уже?

— Скоро семь лет.

— И как, вы считаете, ваш брак навсегда?

Все затихли, Паша улыбнулся:

— А это уже, как получится.

— То есть ты не уверен, что это навсегда?

— Нет, почему, я уверен в себе, в Софье. Живём хорошо, не жалуемся, а что там завтра, кто его знает.

Юра покушал, я пошла с ним в комнату. Не хотелось идти снова к столу. Чтобы не сидеть там и не слушать, как мой муж рассуждает. Вся эта ситуация не нравилась мне совсем. Я посидела, позанималась с Юрой, а потом, когда он занялся игрой, тихонько встала, подошла к двери, прислушалась.