– Вот, для тебя передали, – соседка протянула сверток Петрищеву.

– Кто передал? – испуганно спросил Антон.

– Трое мужчин. Люди солидные, представительные, – сообщила Клавдия Васильевна. – Извини, у меня молоко может убежать, – добавила она и метнулась в свою квартиру.

Антон развернул сверток и обнаружил свой черный костюм и туфли, исчезнувшие после ночного разбойного нападения.

– Теперь весь гардероб дома, – усмехнулся Антон и на всякий случай запустил пятерню во внутренний карман пиджака.

Бумажник с деньгами оказался на месте. Антон раскрыл рот от удивления, но все же аккуратно повесил черный костюм рядом с белым.

Хозяин ждал своих телохранителей в кабинете банка. По соображениям Рафика Михайловича, Грубов, Дутов и Суров давно должны бы вернуться. Но троица не появлялась. Ночью банкир почти не спал. Около трех часов ему привезли вещи Петрищева. Рафик Михайлович потер от возбуждения руки и, достав из кармана выходного черного пиджака шикарный кожаный бумажник, уселся с лупой за письменный стол. Он был уверен, что номера купюр в бумажнике Петрищева совпадут с номерами исчезнувших миллионов. Это будет неопровержимым доказательством участия парня в ограблении. «Вот тогда я и прижму мальчишку! – предвкушал банкир. – Придется ему мои бабулечки вернуть».

Включив мощную настольную лампу на гнущейся змеевидной ноге, Рафик Михайлович углубился в изучение номеров банкнот.

К его величайшему изумлению и разочарованию на деньгах Петрищева была другая серия и никакого отношения к купюрам банкира они не имели. Он не знал, что эти деньги выиграны в казино и Петрищеву подарены. Директор банка приказал своим людям вернуть костюм и бумажник владельцу. На вопрос, как это сделать, он поморщился:

– Придумайте, болваны, сами что-нибудь. Скажите, что нашли вещи в подъезде. Зачем вам голова?

И вот теперь Рафик Михайлович ждал Грубова и компанию с отчетом о проделанной работе. Конечно, отдавать мальчишке назад двадцать две тысячи банкиру было неприятно. А именно такая сумма лежала в его бумажнике. Но по сравнению с миллионами, которые мечтал вернуть директор банка, это были копейки. Рафик Михайлович был уверен, что, получив деньги и вещи, Петрищев растеряется и скорее наделает ошибок…

Рафик Михайлович прошелся по кабинету и задумчиво вытянул из стенного шкафа ящичек с надписью «Архив». Если мальчишка ни при чем, злую шутку с ним мог устроить только один человек. Но Рафик Михайлович три года назад от него избавился. Этим человеком был прежний компаньон банкира. По приказу Самаева в машину компаньона подложили взрывчатку. Фотографию искореженного «Ауди» киллер представил заказчику. Рафик Михайлович порылся в ящичке и извлек визитку с небольшим цветным фото. Со снимка на банкира детскими голубыми глазами взирал седой мужчина неопределенного возраста. Надпись на визитке гласила: «Заместитель генерального директора банка «Недра» Тир Иванович Трофимов». «Нет, покойники не опасны…» – вздохнул Рафик Михайлович и, положив визитку назад в ящик, взглянул на часы.

Троица не возвращалась. Банкир выругался и приказал секретарше готовить машину. Сегодня хоронили Додика, и Рафик Михайлович в церемонии прощания с родственником обязан был поучаствовать. Развалившись на заднем сиденье черного «Мерседеса», банкир увидел санитарную «Волгу» своих телохранителей. Но решил не останавливаться. «Подождут, растяпы», – подумал он и прикрыл глаза. План возвращения своих денег созревал в голове банкира постепенно. Рафик Михайлович все больше склонялся к тому, что Вика, живущая над банком, в курсе похождений своего дружка. По донесениям группы верзилы, он знал, что девица и ее кавалер не встречались. Это еще больше будило подозрения директора: «Боятся демонстрировать свою дружбу. А раз боятся оба – значит, оба и виноваты…»

Возле дома Додика, на Сретенке, стояла толпа. С минуты на минуту ждали выноса тела. Огромный черный траурный лимузин уже застыл у подъезда. За рулем лимузина сидел лохматый рыжий водитель и поглядывал на дверь, откуда ждали выноса, грустными голубыми глазами. Увидев вылезавшего из «Мерседеса» банкира, водитель достал из кармана черные очки и, протерев их, не спеша надел.

Наконец Додика вынесли. Пока полированный дубовый гроб заталкивали в шикарный катафалк, толпа быстро редела. Ожидавшие рассаживались в свои машины, которые длинной вереницей парковались поблизости. Кроме заплаканных родителей, пожилых людей среди провожающих не было. В основном прощаться с двоюродным братом банкира приехали уголовные авторитеты. Додик сам не раз отбывал срок и в уголовном мире считался своим парнем. «Дурак, – думал Рафик Михайлович, глядя на гроб покойного. – С таким опытом и угодить в колодец!» Банкир на погибшего родственника злился неспроста. Если бы ограбление прошло успешно, он был бы уже обеспеченным человеком. Из двадцати миллионов, что находились в тележке, ему по договору полагалось семь. Но Рафик Михайлович знал, что хранить деньги грабители принесут ему. А уж тогда колодец для взломщиков дело нехитрое. За сто тысяч Грубов и его ребята закопали бы уголовничков живьем. Может быть, брату Рафик Михайлович жизнь бы сохранил. Но больше миллиона никогда бы не дал.

Катафалк с гробом медленно двинулся в сторону Садового кольца. Водитель банкира пропустил вперед только машину с родителями. «Мерседес» Рафика Михайловича пристроился третьим. Сзади нескончаемой вереницей двинулись остальные. У автомобилей горели фары, на антеннах развевались траурные ленточки. Неожиданно черный катафалк прибавил скорость. Машина с родителями Додика тоже. Надавил педаль газа и шофер банкира. Прибавили скорость и те, кто тянулся сзади.

– Не слишком ли быстро? – спросил банкир своего водителя.

– Я, Рафик Михайлович, чтобы не отстать… – оправдался шофер.

А катафалк тем временем прибавил еще. Для последнего пути такая спешка была не слишком понятной. Чтобы не отставать, весь траурный кортеж вынужден был жать вовсю. Черный лимузин с гробом уже несся за сотню. Мало того, водитель лимузина менял рядность, выискивая свободные места, а потом помчался по осевой. Удивительный караван траурных машин гнал по городу с дикой скоростью, проезжал на красный свет и вообще не обращал внимания на правила дороги. Ворота кладбища служащий едва успел распахнуть. Катафалк влетел за ворота и понесся по дороге между памятников. Затормозил он только возле свежевырытой могилы. Бледные родители Додика вытирали со лба пот, от пережитого они ослабли и сразу вылезти из машины не смогли.

Когда провожающие с мрачными и грозными лицами окружили рыжего водителя, тот молча достал конверт и протянул его разгневанным родственникам. Провожающие переглянулись. Конверт принял Рафик Михайлович. Он раскрыл его и достал белый листок с одной фразой: «Прошу доставить меня на кладбище так, как я сам любил ездить». И подпись Додика.

Рафик Михайлович подпись двоюродного брата знал. Подпись была подлинная. Он показал листок родителям Додика. Те прочли и ничего не могли понять. Почерк принадлежал их сыну. Но как покойный сумел распорядиться насчет доставки своего тела? Окружающим было известно, что Додик отличался страстью к быстрой езде. Он не раз устраивал аварии, и по его вине даже погибло несколько человек, в том числе и ребенок. Поэтому записка выглядела вполне правдоподобно. Неправдоподобным в ней оставалось авторство покойного.