И да, сперва я злилась, что он был с Жасмин, теперь — что перестал быть со мной. Никогда прежде Макс не смотрел на меня так, не отказывал в поддержке. А ведь именно она в сложившейся ситуации нужна мне больше всего.

— Что произошло? — погладила мое плечо мама, до ушей которой не дошло наше шипение.

— Я хочу к себе, мам. Можно?

Они с папой долго смотрели то на меня, то на Макса.

— Нам стоит беспокоиться?

— Нет. Разве что Максу бы льда. А то завтра его лицо раздуется так, что вы его и не узнаете.

— У меня хотя бы раздуется лицо, — съязвил он себе под нос.

Не сказать, что я на стороне МакКензи, но в данный конкретный момент была благодарна ему за хороший хук правой в направлении этого языкатого.

Макс, вечер после вечеринки

Белки в Чапел-Хилле не самые дружелюбные, но будь в этом парке еще хоть душа, меня сторонились бы не только они. Пешая прогулка извилистой дорогой от дома родителей помогла унять пульсацию в голове, но не в груди. Я подставлял пальцы колышущимся листьям деревьев, стараясь успокоиться. Спустя полчаса все еще не мог сказать, что преуспел в этом.

Почти год еженедельных сеансов пошел коту под хвост. Почему я могу контролировать эмоции в отношении чего угодно, но когда дело доходит до парней, околачивающихся в непосредственной близости от Этти, мои кулаки с трудом остаются разжаты?

«Что двигало вами в тот момент?» — непременно спросит доктор Карр во вторник.

«Жажда крови», — отшучусь я, прекрасно понимая, что лжец из меня никудышный, а правду знать не должен никто. Врачебная тайна или нет, они все имеют свойство раскрываться, и я не намерен так рисковать.

— Гляди-гляди, Кера, это же Флэш! — восклицал кучерявый мальчишка, дергая сестру за рукав.

— И правда. Прямиком с боя, — улыбнулась мне девушка. — Как ты?

— Бывало и лучше.

— Ты знаешь мою сестру? — Глаза мальчугана увеличились вдвое.

На вид ему не дашь и семи. Может, он думает, что как только Хэллоуинская ночь заканчивается, костюмы больше никто не носит?

Я встал и протянул ему ладонь:

— Макс.

— А разве не Барри?

— Первое правило: нужно хранить такие вещи в секрете.

Парень заулыбался:

— Джек.

— Я обещала Джеку сходить поесть мороженного. Хочешь с нами?

Парень затаил дыхание в ожидании моего ответа, а улыбка Керы стала немного шире. Сейчас на ней не было вызывающего наряда и внушительного слоя макияжа, а шоколадные волосы волнами падали на плечи — она казалась даже привлекательней, чем на вечеринке.

— Могу я сперва переодеться?

— А мы пока покормим белок, — кивнула Кера.

— Но он ведь вернется раньше, чем мы их найдем, — хмурился Джек.

— На людях мне нужно притворяться, что я обычный человек со скоростью улитки, — пожал плечами я, — но мороженное за мой счет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

9 ноября

Полетт

— Приличные коты не пьют из чужих чашек, — укорила я Пон-Пона, махая на него рукой.

Клянусь, он специально уселся своей толстой задницей на мой телефон. Мстит, морда плюшевая.

Пока я воевала с котом, мама трижды постучала и, не получив ответа, открыла дверь моей комнаты:

— Не знала, что у вас сегодня ночевка.

За ней следом вошли Келли и Лоис. Их лица светились улыбками, а руки были наполнены пакетами со сладким.

— Она внеплановая, миссис Коллинз.

— Чтобы начать следующую неделю с новыми силами.

Я скорчила гримасу: теперь ясно, зачем они пришли. Всего два дня в школе не была, а все такую шумиху подняли, будто я решила ее бросить и стать бомжом. Хотя данное Клариссой прозвище «Полли-молли» [28] нравится мне даже меньше прошлого, это не означает, что я буду скитальцем до вручения дипломов. Тем более наш с родителями уговор о временной передышке уже подошел к концу.

Возможно, знай мама реальную причину моей добровольной самоизоляции, согласилась бы продлить ее еще ненадолго. Но проверять я это, конечно же, не стану, поэтому завтра потопаю в пристанище пересудов и косых взглядов, а сегодня попытаюсь «надышаться перед смертью». Девчачьи посиделки для этого подойдут как нельзя лучше.

— Внеплановость в нашем доме карается конфискацией крекеров, — прозрачно намекнула родительница, и девушки со смехом отдали ей часть лакомства.

Как только мы остались втроем, Лоис завалилась ко мне на кровать:

— Представь себе, я теперь в собственном доме не могу изображать скромного нудиста!

— Угу, — сочувственно кивнула я и шепнула на ухо Келли: — А «скромный нудист» — это как?

— Это в трусишках она по квартире порхает. А спит и вовсе без них.

Ясно, у них с мамой много общего.

— И почему же ты вынуждена так себя ограничивать?

— На меня кое-кто накидывается и делает из нас обоих совсем не скромных — я бы даже сказала, совершенно бесстыдных, — нудистов. И главное: живи я по-прежнему с Келли, а не ее братом, ситуация была бы так же безнадежна.

Келли запульнула в Лоис подушкой.

— Чувствую себя трехлетней, которая подслушала разговор родителей и не поняла ни слова, — призналась я. — Кто накидывался бы на тебя, живи вы с Келли?

— Судя по всему, я, — смеялась Келли.

— Она у нас пошла по бабам, — гоготала Лоис.

— Иу, ну что за фривольности!

— Готова поспорить, та секси-медсестра лечит разбитое сердце лучше настоящих докторов.

— Ее зовут Мэй. И хватит издеваться!

В Лоис полетела еще одна подушка, а мои глаза стали больше обычного.

Что ж такое-то? Ведь только недавно Келли и Бадди оба стали свободны! И вот те на. У Синклера теперь даже шансов нет? Не пройдет по половому признаку?

Лоис положила руку мне на плечо, вздыхая, как старик, который собирался поведать юнцу о трудностях жизни: