— Да, подруга, невнимание мужчин к тщательно подобранному нижнему белью сделало их совершенно непривлекательными в глазах нашей Келли.

— Кстати, Полетт… — Ухоженные пальчики блондинки зашагали вверх по моей руке. — Тебе ведь уже есть восемнадцать?

Губы Келли расплылись в улыбке, а брови игриво запрыгали. Я подыграла шутке, замурлыкав в ответ, и мы дружно расхохотались.

— Так рада, что вы пришли, — заключила их в объятия я.

— Тогда позируй! — Келли вытянула руку с телефоном и сделала пару кадров. — Отлично, отошлю Бадди.

— А ты не боишься, что Мэй будет ревновать? — подначивала ее Лоис.

Но не успела рыжая как следует насладиться своим остроумием, как оказалась прижата к щеке Келли, пока та продолжала кривляться на камеру и попутно тискать нас. А ручки-то у нее далеко не такие хрупкие, какими кажутся на первый взгляд.

Макс

— А может, она тоже этого хотела.

— Сути дела не меняет, Пэм.

— Еще как меняет. Полетт уже взрослая. У нее есть полное право строить отношения с кем и как она хочет.

Я смерил подругу взглядом, и она невинно пожала плечами:

— Нет, конечно, ты должен ее защищать. Я все понимаю, ты хороший брат. Но что, если в этом нет необходимости? Полетт не из тех, кто молчит о проблемах. Ты узнал бы первым, будь что-то не так. Просто поставь себя на ее место. У тебя в ее возрасте за спиной уже было пару лет в обнимку с моей сестрой, а ей ты отношения строить не даешь. Разве это честно?

— Кажется, ты говорила, у тебя проект горит.

— И не надейся так просто съехать с темы, Макс.

Пэм забрала у меня графический планшет, в который я собирался уткнуться, и придвинула стул поближе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что ты хочешь от меня услышать? — развел руками я. — Что мне жаль, что я врезал МакКензи? Мне не жаль. Что я благословляю Этти на любовные похождения с такими ослами, как он? Едва ли. Поэтому не могла бы ты просто оставить меня в…

Последний стул за столиком со скрежетом отодвинул Бадди, который никогда не умел регулировать громкость.

Что случилось с твоей сестрой? Показал жестами он.

Я громко простонал и откинулся на спинку стула. Первого друг, конечно, не услышал, но и второго было достаточно, чтобы понять, я не хочу говорить об этом.

А ведь собирался сделать пару иллюстраций на заказ в одиночестве. Сам виноват: нужно было выбирать кафе с тонированными стеклами.

Возможно, Пэм права и Этти действительно хотела провести эту ночь с Кевином МакКензи. Однажды это должно было случиться. Если не с ним, то с кем-то другим. Только вот от этого мне ничуть не легче. И все потому, что мне никогда не быть этим кем-нибудь. Я должен буду смотреть, как она смеется, обнимается, как целуется и идет под венец с кем-то, но мне никогда не быть им.

— Келли так сказала? — удивилась Пэм, и я вернул взгляд к Бадди, который печатал для нее сообщение на телефоне. — Вот теперь ты должен что-то сделать, Макс.

— Что? Что сказала Келли? — спросил я, сопровождая слова жестами.

Она на больничном. Показал мне Бадди и протянул телефон Памеле.

— При растяжении кисти есть больничный?

— Нет же, не Келли, Полетт. Келли и Лоис сейчас у нее, проведывают.

— Но мы были у доктора на прошлой неделе, — не мог сложить два плюс два я. — Да и мне об этом никто и словом не обмолвился.

Очевидно, дело не в болезни.

— Слухи, Макс, — подняла брови Пэм, будто говорила очевидные вещи. — На вечеринке были ребята с ее школы, а вы с МакКензи разыграли целое представление со сражением за ее честь.

Я закрыл лицо руками, тихо чертыхаясь. И как мне повлиять на толчею болтливых старшеклассников?

— Бадди прав, — толкала меня Пэм, возвращая к разговору. — Езжай к ней! Ты должен ее поддержать.

— Только вот я не знаю, как успокаивать ее, когда…

Еще зол и так и чешутся руки набить чью-нибудь морду.

Тогда помоги ей иначе. Дал толковый совет Бадди.

Полетт, 11 ноября

В ночь с субботы на воскресенье мы с Лоис и Келли много говорили, смотрели фильмы и играли в куклы. Вернее, играли они, а куклой была я.

Девушки в один голос утверждали, что прятаться мне нет смысла, а потому я должна быть яркой: никаких мешковатых платьев, прочь банальные джинсы и карантин блеклым вещам. Посему этим утром я стояла перед зеркалом в объемном вязанном свитере цвета школьного автобуса [29], который заправила в черную юбку лишь спереди, дабы подчеркнуть завышенную талию.

— Mon petit, тебя ждут, — нырнула ко мне в комнату мама через приоткрытую дверь.

— Вы с папой можете позавтракать без меня, — предложила я, заплетая обратную косу наверх, к будущему пучку. — Я не голодна.

— Но за тобой уже приехали.

Взглянула на часы и покачала головой:

— Ты, верно, спутала меня с Максом. Это его нужно подгонять заблаговременно. Я та, что приходит вовремя.

Будь у меня права, вообще не возникало бы необходимости подстраиваться под расписание автобуса или отмазываться от предложений папы ехать на его служебной машине. Но, увы, единственный раз, когда я села за руль, закончился крушением трех мусорных баков, искривлением почтового ящика миссис Фиджеральд, завалом дерева во дворе Стоунов и серьезной угрозой жизни ни в чем не повинной белки.

Мама вздохнула, обхватила мои плечи руками и повела в коридор.

— А ты не хочешь надеть юбку?

— Наслаждаюсь последними деньками тепла, — ответила я сарказмом на мамин сарказм.

Конечно, юбка коротковата, но в сочетании с чулками, ботинками на платформе и пучком на голове она должна была прибавить мне дюйм-другой.

— Ты не рассказывала, что у тебя есть парень.

— Ты же сама говорила, что в семье не принято врать.

— Если чуточку, то разрешаю, — подмигнула мне мама. — В общем, он милый мальчик из хорошей семьи. Я рада, что это именно он. Благословляю. К слову, а это не с ним, случаем, на неделе подрался твой брат?