Шторм смотрит на меня будто на глупого ребенка.

- Ну прости, что не написал как есть! «Следачка, у нас бунт на завтра. Будь добра, перенеси допрос!»

Смеется издевательски.

- Ты в своем уме, женщина?! Скажи спасибо, что вообще связался с тобой! Меня могли сдать старику, если бы пробили для кого именно я отправляю сообщение!

Я не понимаю, о каком старике речь. Не понимаю совершенно ничего. Но мне дико страшно, потому что шум с коридора нарастает. Слышны стоны, выкрики и ругань. Здесь творится полное безумие!

Он видит мои слезы, кривится.

- Эй, хватит, слышишь?! Все равно делу уже не поможешь...

Прикрываю глаза, потому что истерика набирает обороты. Сегодняшняя ночь, плюс происходящее здесь. У нас нет ни телефона, ни помощи. Мы в окружении беснующихся животных. И я для них как мишень. Если меня найдут, то убьют. Остается надеяться на чудо.

Шторм вздыхает тяжело. Ругается себе под нос. Видимо, и сам пожалел, что связался со мной. Не понимаю, зачем ему это. Вытягивать меня...

- Ладно, хватит. Все, не ной. Это крыло чистое, мы в безопасности.- голос громкий, басистый. Он одергивает мою ладонь от лица. Кривится так презрительно, словно я плаксивый надоедливый ребенок.

- Что ты рассказать хотела? Сейчас самое время поделиться инфой. Потом может быть поздно.

Он снова приближается ко мне. Смотрит так свысока.

Мне  вдруг становится стыдно за свои слезы и истерику. Стираю с лица следы потекшей туши, стараясь успокоится.  

- Кто напал на тебя? – он устраивается рядом.

- После нашей встречи я вернулась к тебе в дом. Все пыталась найти хоть какую-то зацепку. И нашла... Часы.

Русаков хмурится.

- Часы?

- Они валялись под диваном.  Наручные мужские часы с разбитым стеклом. Уверена, убийца разбил вещь во время борьбы...

- Что за часы?

- Золотые, на тыльной стороне гравировка «Любимому» и дата 16.05.19. Именно за ними приходили ко мне в квартиру. Меня ударили по голове, я была без сознания. А когда пришла в себя, ты знаешь что обнаружила.

- Их забрали, - произнес он хрипло, опустил голову на ладонь, сжал виски.

- Они не твои?

Шторм покачал головой. Несколько секунд оставался неподвижным,  а потом устало потер лицо.

- Кто знал о том, что ты нашла часы?

- Бармен из твоего клуба. Эдик. Я вчера показывала ему их...

Штора нахмурился.

- Я не знаю его. С персоналом общался администратор.

Мужчина поднял на меня строгий взгляд.

- Какого черта ты вообще светила ими?

Я опустила глаза. Он был прав. Не нужно было этого делать.

Шторм поднялся с кушетки и несколько минут просто расхаживал из стороны в сторону.

- Это мог быть Белицкий. Но у него нет бабы. Некому дарить такое.

- Это не Белишцкий.

Русаков замер, поднял на меня вопросительный взгляд.

- Он выкрал меня. Мы поговорили. У него нет доказательств, но это не он. Твой помощник просил передать, что готов сделать для тебя все...

Шторм внимательно слушал меня. Я поднялась, приблизилась к нему, ни на секунду не отпуская его глаз.

- Шторм, я верю ему, он бы не стал так рисковать собой. Сейчас ты не представляешь ему опасности. Ты остался один... Если бы Белицкий был предателем, он сбежал бы в другой город и спокойно жил дальше.

Он молчит. Кивает.

- Тут ты права, следачка...

Со стороны коридора снова слышится топот. Русаков подходит к шкафу, который подпирает дверь. Вслушивается в происходящее вне комнаты.

- Зачем Дробин избил тебя?

Он молчит. Делает вид, будто не услышал.

- Ты ведь понимаешь, что только я на твоей стороне. И я честна с тобой, Шторм. Так почему ты не платишь мне тем же?

Уголок его губ дергается вверх. Но это всего лишь секунда. Его лицо остается безразличным.

- Зря ты полезла в это, - бросает  эти слова небрежно. Будто и не хочет дальше продолжать разговор.

Внутри поднимается злость. И это тот, ради кого я подставляю свою карьеру?!

- Зря полезла! Уберись с пути!  Вы все в один голос кричите об этом! Ну прости, что воспитана так! Не могу посадить в тюрьму невиновного! Прости, что слишком честная для тебя! И влезла в это дерьмо, желая разобраться в правде!

Я так зла на него сейчас, что разорвать хочется на кусочки. За этот его взгляд насмешливый, за то, что пользуется мной. Выудил информацию, а сам навстречу пойти не хочет.

- Только не говори, что поверила в мою невиновность.. – смеется, потирая подбородок.

Я молчу. Только грудь ходуном ходит от рваного дыхания. Не вижу смысла переубеждать его в обратном.  Отвратительный,  упрямый хам. Бандит, чего от него еще ожидать?

- Пошел к черту! – кричу на него так, что в горле саднит.  - Убирайся! Беги с остальными! Беги, слышишь?! Но если попадешься мне, засажу по полной! Дробину тебя обратно отдам! – рычу сквозь слезы.

Он кривится.

- Успокойся!

- Пошел к черту!

Шторм срывается ко мне. А мне страшно. И от этого еще сильней рвет на части истерика. Он прижимает меня к стене, руками трогает, а я пытаюсь выбраться из его хватки.  

- Угомонилась, - рычит, после того, как я ударяю его по груди. Встряхивает так, что зубы клацают друг о друга.

Я замираю, смотря в глаза его злые, темные. Мужские руки оплетают меня. Железные оковы. Я прижата к стене его огромным телом. Он так близко и мне страшно. Вдыхаю его запах, и с каждым вдохом остается всем меньше сил на сопротивление. Глаза в глаза. Я понимаю, что это неправильно. Что он мне чужой, он преступник. Мы по разные стороны закона, и в его мыслях нет и капли светлого и доброго по отношению ко мне. Но сейчас я не могу оторваться взгляда от его глубоких, темных омутов. Я ныряю в них, уплывая... Словно вижу намного больше, чем он пытается мне показать. Странное чувство безопасности и спокойствия накатывает волнами, туша мой страх и панику.

- Ладно, прости. Это нервы сдают... – выдыхаю хриплым, уставшим голосом.

Когда я наконец-то замираю, перестаю сопротивляться, он выпускает меня из рук.

Несколько минут тишины. Каждый из нас собирается с мыслями. Мы с ним как по полю минному. Не так сказанное слово или необдуманное действие может привести к катастрофе.

- Вчера еще у меня было все – бизнес, клубы и рестораны, - раздается его голос в тишине комнаты.

-  Город был моим. А сегодня нет ничего, и я понятия не имею, кто этому виной.... Бесит жутко. Бесит, что какая-то мразь, возомнившая из себя бога решила, что может в щелчок пальцев раздавить меня как сраного таракана...