– Ну, все! – зарычал Воронин.

Притормозить СПК уже не могло, всю его двигательную установку покорежило взрывом, но космоскаф все же самортизировал удар.

Пробоина в борту американского ТМК была достаточно велика, чтобы пролезть в скафандре, не задев выщербленную керамику или рваный лист титана.

Со «стечкиным» наперевес, Николай ворвался на «Либерти».

Слева на него таращился космопех в легком скафандре, реявший возле оружейного модуля, и первая пуля досталась «гадскому канониру».

Не от его ли руки погиб Миха?

Вот и привели приговор в исполнение…

– Заяц! Вон, в кобуре!

– Ага…

Сергей, задирая ноги кверху, выцарапал у мертвого космопеха из кобуры здоровенный револьвер «магнум».

– Ага!

– Вперед!

Американцы не ждали «гостей».

Приближение космоскафа они, разумеется, видели, но у них просто в головах не укладывалось, что это атака.

Абордаж ядерного корабля – это казалось им полнейшим безумством и находилось за гранью храбрости.

Люк в соседний отсек, тоже потерявший герметичность, был открыт, и Воронин, перехватываясь за скобы одной рукой, подтянулся ко входу.

Двое астронавтов шустро заделывали брешь в борту, оставленную ударным зондом.

Сам пенетрометр торчал из переборки напротив.

Николай прижался спиной к окоему люка и выстрелил дважды, поражая обоих вражин в спину.

Один умер сразу, у другого хватило сил оглянуться, вытаращиться и даже позвать на помощь.

Пуля из «магнума» прервала астронавта на полуслове.

– Генка! Дальше что за отсек?

– Если тут, как на «Аламо», то должен быть отсек оборудования или как бы командный.

– Снимайте с Серегой модуль, я посторожу!

– Модуль?.. А-а! Сейчас!

Целых две минуты шел «демонтаж оборудования».

Воронин весь извелся, да еще этот сволочной скафандр – все норовил перевернуть свое содержимое вниз головой.

А на «Либерти» магнитные подковки не действовали, здесь в ходу велкро, а без «липучек» к ворсовке на условном полу не прицепишься.

– Скоро вы там?

– Уже!

Оружейный модуль едва пролез в люк.

– Прижимайте казенник к комингсу, а я придержу за прицел!

– А куда целиться? В люк командного отсека?

– Ну, а куда еще? Огонь! И – бойся!

Звук в вакууме слышен не был, но короткая вибрация после выстрела отозвалась через корпус.

Пушка резко дернулась, вскидывая ствол, на секунду заполняя отсек пороховыми газами, а самодеятельные артиллеристы тут же прянули в стороны, спасаясь от осколков.

Снаряд пробил переборку и рванул уже внутри соседнего отсека – взрывом и потоком воздуха вынося крышку люка, она просвистела мимо Воронина.

– Вперед!

Разгерметизация мгновенно очистила отсек от дыма и погасила вспыхнувший огонь.

Цепляясь за края люка, Николай вплыл в отсек.

Здесь царил разгром, знакомый ему по «Леонову», а на панелях чернела гарь.

Пострадало сразу трое космопехов.

Один из них, похоже, был мертв – он висел, нелепо раскинув руки и касаясь пола одной ногой, словно заякоренный утопленник.

Другой плавал под потолком, изображая морскую звезду, а третий, судя по всему, был жив, цел и невредим.

– What's your name? – спросил Воронин, наводя на целого и невредимого пистолет.

– I can… – заспешил тот. – Я мочь по-русску! Мне звать Элмер Данн, я есть спэшиалист польота, я не стрелять, не убивать, нет-нет!

– Сколько ваших на борту?

– Ше… Пять! Я есть шестой.

В это время замигала рация.

Не отрывая взгляда от Данна, Воронин подрегулировал скафандровое переговорное устройство.

«Либерти» вызывал ТМК «Астра», то ли НАСА принадлежавший, то ли ВКС США.

– Ответь, – приказал Николай. – Только учти, что я все слышу. Скажешь, что на «Либерти» все в полном порядке, «Леонов» захвачен и скоро будет подорван. Живее!

Специалист полета дернулся к рации, сунул один из проводов в разъем шлема и заговорил по-английски, но медленно и четко, а то не дай бог, этот русский заподозрит чего…

– «Либерти» слушает. Чак, это ты? Хэлло! Вы где?

– Выходим на орбиту вокруг Марса. Как у вас дела?

– У нас все о'кей! «Леонов» захвачен и зачищен, готовим к подрыву.

– Гуд! А мы зачистим внизу. Ха-ха-ха! Лейтенант Поттер гоняет взвод так, что все отсеки потом провонялись! Живем как в конюшне… Ладно, Элмер. Пока!

– Пока!

Воронин подметил, как Данн воровато протянул руку к дешифратору, нащупывая оружие в зажиме – то ли пистолет, то ли что посолидней.

Сразу реагировать Николай не стал, спросил только:

– Сколько человек во взводе космопехоты?

– Ч-четыре отделения… Сорок человек Плюс второй лейтенант и сержант-майор… Вы же не станете меня убивать? Договорились? Да?

– Нет, – спокойно ответил Воронин, нажимая на спуск.

Пуля отбросила Данна, сжимавшего рукоятку маленького, почти игрушечного пистолета-пулемета.

– Зачистили! – выдохнул Зайченко.

«Русский курьер», Симферополь:

«Старые капсулы, которые раньше гордо именовали космическими кораблями – «Востоки» и «Джемини», «Союзы» и «Аполлоны» – были именно капсулами, снарядами, забрасываемыми на орбиту.

Ныне начинается отсчет новой космической эры, уже настоящие корабли – с ядерными или ионными двигателями – покидают Землю, устремляясь к планетам Солнечной системы.

Изобилие металлов в Поясе Астероидов, включая редкие земли, или такие энергоресурсы ближайшего будущего, как гелий-3 на Луне, как дейтерий на Марсе, переводят пилотируемую космонавтику из области политики и науки в область науки и экономики. А это уже серьезно.

Флот тяжелых космических кораблей может позволить себе иметь только сильная экономика.

На сегодня, если не считать погибший ТКС «Аламо», самый большой флоту США – это ТМК «Энтерпрайз», «Либерти» и «Астра», а также два ионных корабля типа «Гермес». Строится ТМК «Стар».

У России «на плаву» ТМК «Гагарин», «Титов» и «Леонов». Строится корабль «Комаров».

Китай обладает ТМК «Янцзы», строится корабль «Тянълун».

У Евросоюза пока один ТМК – «Гея».