– То есть в графе "отец" у него стоит прочерк? – темные глаза потемнели еще сильнее.

– Да.

– Великолепно! – произнес он, и под нос добавил несколько нецензурных слов. – Неужели ты думала, что я никогда об этом не узнаю? Не начну искать?

– Ну не начал же за эти годы. Ты же считал меня предательницей.

– Могла бы сказать о сыне. На это имеет право каждый отец.

– Зачем? Чтобы ты его у меня отнял?

Это вышло совершенно ненамеренно, случайно. Конечно, я не хотела каяться в своих страхах, но уже вышло как вышло. Я проговорилась.

– Отнял? – лицо Рустама скривилось в гримасе злости пополам с обидой. – По-твоему, я похож на человека, который способен на такое?

– Извини, но как оказалось, я совсем не успела узнать тебя как человека. Когда-то я думала, что ты не способен на то, чтобы бросить любимую женщину. Хотя, – я горько усмехнулась, – видимо, я бы была слишком высокого мнения о твоих чувствах к себе.

– Да будет тебе известно, – он подался вперед и понизил тон, – я тяжело переживал наше расставание. Да, тяжело! Ты была первой, которая меня так цинично кинула.

– Ма-ам, – подал голос Артем, привлеченный нашей эмоциональной беседой.

– Все в порядке, милый, – я послала сыну воздушный поцелуй, после чего он вернулся к своей неуклюжей, но такой трогательной игре. Потом перевела взгляд на его отца: – Спасибо, конечно, за все, что ты для нас делаешь, но поезд на самом деле ушел. Я не стану препятствовать вашим встречам, но учти, чтобы там не творилось сейчас в твоей голове, насовсем я тебе его ни за что не отдам.

Не знаю, чем бы закончился наш разговор, судя по настрою обоих, явно не примирительным чаепитием, но узнать мне это и не довелось – в кармане зазвонил телефон.

Егор. О, черт. Признаться, он совсем вылетел из головы за эти дни, с такой-то гущей событий. Вернее, напоминать-то он о себе периодически напоминал. Звонками. На которые я не отвечала. Ну мне на самом деле было не до того! Поэтому я просто написала ему смс, что свяжусь, когда буду свободна, но… не связалась.

А вдруг он увидел ту статью? Маловероятно, обычно его не волнуют различные сплетни, но вдруг. Ужасно неудобно! Узнать о подобном из постов в интернете…

Не извиняясь, я отошла на несколько шагов и приняла вызов.

– Привет. Ну куда же ты пропала? Я столько раз тебе набирал, а ты не отвечала. Домой к тебе заехал, но твоя соседка сказала, что вы с Артемом уехали вместе с каким-то мужчиной на черной машине.

Антонина Ивановна, ну конечно. Эту сплетницу медом не корми, только дай какой-то нибудь повод обсудить. Наверняка стояла и подсматривала в глазок, как обычно.

– Да, мне пришлось временно съехать из квартиры. Ненадолго. Появились некоторые… непредвиденные обстоятельства, – я мельком обернулась на Каримова – тот сидел не шевелясь, прожигая во мне дыру. Клянусь, создалось ощущение, что он слышит не только каждое мое слово, но и слово Егора. Только его расспросов мне не хватало!

На всякий случай отойдя еще на чуть-чуть, я понизила тон:

– Скоро мы вернемся обратно. Прости, что не предупредила. Закружилась.

– Этот мужчина – кто он? Тот самый, который нагрубил мне по телефону?

– Егор, это не телефонный разговор. Я обязательно все расскажу тебе. При встрече.

– Ну все-таки… Мне кажется, я имею право знать.

Ну, признаться, такого правда он не имел, ведь у нас не было никаких близких отношений. Чуть больше, чем коллеги и друзья, так скажем. Я никогда ему ничего не обещала, поэтому вообще могла не оправдываться, но не сказать совсем ничего не могла. Не хотелось ему врать.

– Появился отец Артема.

На несколько секунд в трубке повисла тишина.

– Ты же говорила, что вы расстались навсегда… – ожил, наконец.

– Так и есть, мы расстались и вместе больше не будем. Просто он захотел узнать сына поближе, ну и еще там некоторые мелочи…

– То есть на юбилей моей мамы ты не поедешь?

Я не хотела никуда ехать, но я же уже пообещала… При чем Артему тоже. К тому же эта неловкость перед Егором, хотелось как-то это все сгладить. Все-таки некрасиво получилось.

Наверное, встретиться где-то вне города на самом деле удачная идея. Там мы сможем спокойно поговорить, я все ему расскажу.

– Поеду, конечно, – вымученно улыбнулась. – Мы же договорились.

– Признаться, я пока ничерта не понял, но очень хочу тебя увидеть, поэтому рад, что ты не передумала. Мама тоже будет рада, она уехала на рынок, чтобы закупить самых свежих продуктов к праздничному столу.

– Уже сейчас?

– Конечно, день рождения же завтра.

Я скисла… Уже завтра. Как же невовремя. Но давать заднюю уже точно не могла.

– Тогда отлично, до завтра.

– До завтра. Я за тобой заеду, скажи куда.

Если я скажу, он малость обалдеет. Прямо представила его лицо в этот момент.

– Приезжай к моему дому, мы с Артемом будем ждать тебя там.

Попрощавшись, я сбросила вызов и, резко обернувшись, практически врезалась в стоящего позади Каримова.

Сложив на груди мощные руки, он, словно Колосс Родосский, преграждал мне путь своей далеко не маленькой фигурой. Темные глаза метали искры, оставляя от меня жалкую горстку пепла.

– И куда это ты собралась уезжать с моим сыном?

–Ты хотел сказать нашим сыном? – демонстративно поправила я. – Не помню, чтобы ты его вынашивал и рожал.

– Не заговаривай мне зубы.

Он быстро раскусил мой план-перехват, а именно: "не знаешь, как предотвратить войну – стань ее зачинщиком". Не вышло.

– То есть ты хочешь сказать, что собралась везти моего ребенка к этому…

– А мы находимся в тюрьме? И вообще, ты не имеешь никакого права мне приказывать, мы друг для друга никто.

– Ты – мать моего сына!

– Вспомнил-таки. Да, я обещала Егору приехать на день рождения его мамы, у нее юбилей. И Артема я, конечно, возьму с собой, потому что...

Но он не дал мне договорить – схватил за локоть и быстро затащил за молниеносно построенный за ночь яркий детский городок.

– Да что ты себе…

Но он снова не позволил мне закончить мысль, припечатав лопатками к горке.

– Не упоминай при мне имя этого инфантила.

– Иначе что? – смело взглянула в его налитые бешенством и… истинно мужским желанием глаза. – Мы не женаты, не забывай, и ничем друг другу не обязаны. Да, у нас общий сын, но это не дает тебе никакого права накидывать мне на шею хомут. Я вправе жить так, как хочу.

– До отъезда в Германию ты была более сговорчивой.