— Да, — подтвердила я, — и нашу с Карлосом переписку он тоже вел. Но, на мой взгляд, Леша нормальный парень, скромный, тихий.

— В тихом омуте помнишь кто водится?

— Помню, но Леша… — Я пожала плечами.

Леша меньше всего был похож на похитителя. Скромный воспитанный парень. Три года назад он вернулся из Москвы, где в университете изучал португальский язык. Сейчас готовился к поступлению в аспирантуру. Я часто видела его с учебниками, кажется, он собирался заниматься историей стран Южной Америки.

— Нет, в Лешину причастность мне поверить трудно.

— Тем не менее проверить его не мешает. Нам надо вычислить, через кого в агентстве уходила информация.

— Тогда следует начать именно с него, на наших сеансах связи никто больше не присутствовал. С чего начнем? Надо узнать его адрес.

— Уже узнал, — похвалился Облом. — Чего мне это стоило! Но ты же знаешь, какое я впечатление произвожу на женщин? Я подошел к Насте…

— Настя — это менеджер «Гименея»? Постой, она же тебе женихов подыскивала? Какое ты на нее мог произвести впечатление, если она тебя знает как…

— Только не надо вульгарной терминологии, — обиженно перебил меня Облом. — Адрес она мне дала. Вот он, улица Вильяма Шекспира, дом пять. Завтра с утра к нему поедем. Вытряхнем его из постели, а заодно и из него самого все, что он знает о пропаже Карлоса. Должен он знать, мне сердце подсказывает — должен. Тихий, скромный… Лично мне такие абсолютно скромные редко встречались.

Утром, когда Облом заехал за мной, я еще лежала в постели и видела сны. Мне что-то снилось, но, проснувшись, я ничегошеньки не помнила, такое часто случается. Чувствовала я себя чрезвычайно разбитой. После ухода Облома мне не сразу удалось уснуть. Я лежала на диване и думала-думала, вспоминала весь прошедший день. Сон долго не шел ко мне. Я вышла на балкон, подышала свежим воздухом, замерзла, вернулась в постель и пришла к выводу, что просто так мне не уснуть. Опять вылезла из-под одеяла, пошла на кухню. Я и валерьянку пила, и молоко с медом, и считала баранов, но задремать смогла только к утру.

И вот не успела я смежить очи, как Облом опять стоит под дверью, забыв снять палец с кнопки звонка. Мельком глянув на часы — было семь утра, — я поплелась открывать этому чудовищу.

— Ты еще спишь? — разочарованно спросил Облом.

Это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

— Да, я еще сплю, — взревела я. — И хочу тебя отправить вместе с Карлосом, Педро и другими представителями сексуальных меньшинств куда подальше, например, к чертовой бабушке! — Я развернулась на сто восемьдесят градусов и поторопилась нырнуть в свою теплую постель, чтобы еще доспать, пока она вконец не остыла.

— Ира, ты что? — Облом заглянул в комнату и тут же вынужден был увернуться от запущенной в него подушки. — Мы же собирались ехать к Кузнецову? — выкрикнул он из-за двери.

— Фиг с ним, с Кузнецовым, пока не высплюсь, никуда не поеду! — выкрикнула я и для убедительности засунула голову под вторую подушку.

Облом с минуту постоял, послышалось его обиженное сопение, потом он развернулся и устремил свои стопы на кухню, к своему другу-холодильнику. Сквозь дремоту я услышала, как хлопнула дверца и звякнула посуда, не иначе он ищет, чего бы перекусить.

Дремала я недолго. Какой может быть сон, если тебя уже с утра завели?

«Неужели он не мог прийти в восемь? Что за чудовищная бестактность?» — злилась я на Облома, ворочаясь в постели. Спать хотелось, но, как я понимала, заснуть мне было уже не суждено.

С кухни стали распространяться запахи свежезаваренного кофе и подсушенного в тостере хлеба. Носом втягивая в себя кофейный аромат, я появилась на кухне:

— Ладно, сейчас поедем к Кузнецову, только кофейку плесни мне в кружечку, — попросила я.

Облом с готовностью протянул мне чашку с дымящимся напитком и подвинул ко мне ближе блюдце с красиво разложенными на тарелке тостами, покрытыми малиновым джемом.

«Эстет, — подумала я, глядя на сияющую физиономию Облома. — И чего он с утра радуется? Ну да, понятно. У него нет проблем со сном. Он хорошо выспался, бодр и весел».

Мы долго искали дом, в котором живет Кузнецов. На самом деле дом под номером пять оказался в трех экземплярах: с буквой «а», «б» и, разумеется, «в». Менеджер «Гименея» Настя то ли не знала четкого адреса переводчика, то ли забыла пририсовать литеру к цифре пять. Для нее малюсенькая буква после цифры не имела ровно никакого значения, зато мы теперь стояли и ломали головы, как сэкономить время и не бегать по всем трем домам — вероятность того, что мы сразу попадем в дом Кузнецова, равнялась один к трем.

— С какого дома начнем? — тяжело вздохнул Облом.

— С «б» начнем.

— Почему с «б»?

— Потому что мы стоим перед ним. Возможно, нам повезет и мы не будем обходить все три корпуса.

Нам повезло, на вопрос «Здесь живет Алексей Кузнецов?» в щель приоткрытой двери выглянула озабоченная мордашка молоденькой девушки.

— Здесь, только его нет дома. Вы, собственно, кто?

— Мы с его работы, из агентства «Гименей». Может, вы нас пропустите в квартиру? — вежливо попросил Облом.

Девушка посторонилась и пропустила нас внутрь. Мы втиснулись в маленькую прихожую однокомнатной квартиры, у меня такая же: одна дверь в комнату, одна в совмещенный санузел, небольшой коридорчик и еще одна дверь в кухню.

Хозяйка напряженно смотрела на нас и ничего не спрашивала, как будто боялась услышать плохую весть. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять — девушка находилась в ожидании чего-то нехорошего. Ее руки не находили места и нервно теребили кончик пояска от халата. Глаза бегали, она то смотрела на нас, то на телефон, как будто давно ожидала чьего-то звонка.

Облом первый нарушил затянувшуюся паузу:

— Простите, а вы Алексею кем приходитесь? Женой?

— Можно сказать и так. Мы вместе живем уже два года.

— Значит, вы близкий ему человек и должны быть в курсе его дел?

Девушка кивнула и отступила назад.

— Как вас зовут? Меня Петром Константиновичем, а это Ирина, — представился Облом.

— Я Лена.

— Лена, а где Алексей? Он нам нужен. Я вчера его целый вечер прождал в агентстве и не дождался. Вот, вынужден был с утра побеспокоить вас. Для нас очень важно как можно быстрее найти вашего мужа.

— Я не знаю, где Леша, — отчаянно пискнула Лена, и на ее ресницах заблестели слезы.

Я испугалась, что девица заплачет, и поторопилась ее успокоить:

— Леночка, не надо плакать, ничего же не случилось. Вы, наверное, поссорились?

Лена отрицательно замотала головой из стороны в сторону и испуганно посмотрела на нас.