ваши «маленькие слабости», как любит про себя называть свои действия наше высшее общество, отслеживаются. Повысил налог свыше установленного лимита и взял разницу себе в карман — записали, устроил несчастный случай мужу своей любовницы — записали, переусердствовал в любовных играх с девушкой из дома терпимости, доведя её до грани — тоже записали. Вам это ничего не напоминает, господин хороший? — жёстко перечислял он, приводя меня в ужас.

Как? Как, чёрт возьми, этот человек продолжает жить и несчастий не знать, когда о его преступлениях известно, ведь я не сомневаюсь, озвученные факты имели место быть. Да за такое давно пора отправить его в тюрьму или на плаху! И почему он продолжает разгуливать на свободе, чувствовать свою безнаказанность, делать мерзкие вещи?

— А супругу вы себе выбрали подстать: все ваши грешки знает и покрывает, взамен на возможность красиво жить и иметь право на свои маленькие тайны, не так ли виконтесса? — теперь внимание говорившего перекинулось на женщину. — «Ах, я была так молода, когда меня выдали за этого стареющего хрыча, не могла же я с ним вечно мучиться?» — наверное, так вы себя успокаивали, когда ваш любовник предложил несложный выход из этого положения? Или вообще не задумывались над этим аспектом, давно забыв, что значит «совесть»? Хотя, мне даже не интересно, — передумал черноволосый, — мне плевать на то, чем вы руководствуетесь, делая свою жизнь разнообразнее. Есть преступление и есть наказание. Вашу сладкую парочку не трогали до поры до времени, дворянству в нашей стране всегда давалось больше привилегий, но это до того момента, пока они не зарывались и не мешали интересам короны, — даже как-то ленно разглагольствовал обвиняющий, пока, не сомневаюсь, сидящие напротив люди приходили в ужас.

— Светлейший, — дрожащим голосом, совсем не похожим на тот, который звучал в кабинете в начале разговора, обратился виконт, — поверьте, мы никогда и ничего не замышляли против нашего короля и государства. Наша семья никогда бы на такое не осмелилась, — заверил Дерьё.

— О, — отмахнулся мой незнакомец, — я и не сомневаюсь, вы птицы не того полёта, гадите только в своей клетке, не зарясь на простор за её пределами. Но, вам не повезло, ваша падчерица попала на Отбор, а вы так неосмотрительно с ней обошлись… Ай-яй-яй, — даже не попытался скрыть усмешку над положением, в котором оказалась эта чета, — какой недальновидный поступок, правда? Ну, кто бы мог подумать, что эта девчонка не сгниёт за стенами монастыря, а окажется во дворце, да ещё и Тайной канцелярии станет известно, от какой ситуации приглашение ко двору её спасло? Явно не вы, — припечатал он с брезгливостью, — и теперь наш принц очень недоволен, — слово «очень» было растянуто так, что всем присутствующим было понятно — это конец их бесславной жизни.

Но, представители знати не были бы собой, если бы не решили поторговаться. Что не говори, а знать нашего королевства живёт с уверенностью, что всё продаётся и покупается. И даже мне стало ясно, что можно купить справедливость и нормальную жизнь для чужой, в сущности, девушки, за один поцелуй.

— Смилуйтесь, Светлейший, прошу, мы заплатим короне выкуп за наши преступления, сделаем, что пожелаете, но не лишайте нас жизни и поместья, прошу, — запричитал мужчина, который ещё совсем недавно считал себя хозяином мира, имеющим право на всё, что заблагорассудится.

Его речи вторил аккомпанемент из женских завываний — правильно, а кому хочется умирать?

— Зачем нам это? — фыркнул, я уверена, глава Тайной канцелярии — не думаю, что принц мог поручить это задание простому подчинённому. — После вашей смерти и так, всё, что не перейдёт к леди Исминской, отойдёт короне. Что можете предложить ВЫ, за свою шкуру? Лично мне ничего в голову не приходит…

После его слов воцарилась напряженная тишина, даже женские всхлипы ненадолго притихли, выдавая работу мысли той, кто их воспроизводил.

— Ваша Светлость, — с осторожностью голодной мыши, которая выбирается из своей норки за пропитанием, зная, что рядом затаился кот, заговорил вновь виконт, — вы сказали, что причиной нашего положения стал, — задумался, выбирая слова, — негативный образ нашей падчерицы, сложившийся в силу наших неправильных поступков?

— Можно сказать и так, — подтвердил синеглазка.

— В таком случае, если мы попытаемся исправить содеянное, есть ли вероятность, что для нас пересмотрят наказание?

«Да чтоб ты в тюрьме вечно гнил!» — захотелось мне плеваться.

— Допускаю возможность, что если ваша попытка удастся, то вам смягчат наказание. Но, как вы это сделаете? Пятно на репутации девушки так просто не отмыть.

И почему мне кажется, что эта ситуация его забавляет? Он словно играется с ними, получая удовольствие от того, что мышка сама идёт к нему на ужин по тому маршруту, который он определил.

— Ради сохранения жизни я готов публично признаться и рассказать правду, — добровольно подписался на народный суд.

Да, это может сработать. Виола из падшей женщины превратится в невинную жертву, репутацию которой осквернили. Через непродолжительный промежуток времени отношение к ней изменится. Но, боюсь, что сам факт этого скандала продолжит негативно отражаться на судьбе девушки, после такого мало кто отважится сделать ей предложение. И в то же время, Виоле станет легче жить и дышать, больше не придётся прятать глаза и терпеть насмешки. А с замужеством… Думаю, там можно будет найти выход.

— Вы? — уточнил глава. — А как быть с вашей супругой?

— Она лишь пыталась мне помочь, но, если Ваша Светлость пожелает, то моя жена ответит вместе со мной.

Не знаю, что за немой диалог у них дальше произошёл, но скорбное «Мы всё сделаем» дало понять, что эта парочка будет каяться совместными усилиями.

— Отлично, рад, что мы с вами пришли к какому-то решению. Завтра на Площади Цветов мы проверим вашу тягу к жизни, так что, будьте так любезны, не оплошайте. И, на всякий случай предупрежу: сбежать можете даже не пытаться — вы под моим личным наблюдением.

Никто из этих двоих даже не думал отпираться от того, что в их головах проскальзывала такая мыслишка. Кажется, они просто были убиты тем фактом, что жизнь так круто повернулась тем местом, о котором они только слышали, не думая, что такое может случиться с их обеспеченными тушками.

Шаги стихли, и я даже не сразу осознала, что меня оставили одну. Прошла минута, другая, а я всё так же сижу в этой темноте и потихоньку начинаю паниковать. Когда я уже решила, что можно подать голос, в кабинет снова вошли и двигался этот человек определённо в мою сторону. Как только панель начала отодвигаться, пришлось прикрыть глаза, потому что