эффективно решать с ними любые споры. Кроме того, раз в месяц, в ночь полнолуния, артефакт Фурта может превратить человека в оборотня. И наоборот.

После его слов мне захотелось положить перстень на место и больше никогда его не трогать.

- С чего вы взяли, что я – анатари? – поинтересовалась у своих собеседников. – Я понятия не имею, как управлять этими штуками. Да и о существовании оборотней узнала лишь несколько недель назад. Быть может, вы ошиблись, мальчики?

Мальчики улыбнулись.

- Нет, - покачал головой Федя. – То, что ты – хозяйка янтарей видно невооруженным взглядом. А уж когда они находятся рядом с тобой, это заметно особенно хорошо.

- Раньше артефактов силы было гораздо больше, чем сейчас - сказал Всеволод. – Из мастерских Фурта и его учеников вышло немало чудесных вещиц. В свое время за эти побрякушки велись нешуточные войны. В результате почти все волшебные камни оказались уничтожены. Да и анатари вырезали практически подчистую.

- Почему?

- Владеть артефактом может только один человек. Другой способен получить над ним власть лишь после смерти своего предшественника. Если хранителя не удавалось переманить на свою сторону, оборотни его попросту убивали, надеясь, что потом отыщут другого, более сговорчивого. Что же касается наших янтарей, то они долгое время считались пропавшими. Несколько десятилетий назад их владелец скрылся в неизвестном направлении вместе с волшебным гарнитуром. То, что артефакты нашлись, да еще и в полном составе – большая удача.

Что ж, теперь понятно, почему столичные «коллеги» так настойчиво пытались их у нас отобрать. И почему господин Репьевский перекупил у Коробова Сокровища и легенды.

Хм. Неужели эти побрякушки настолько сильны, что Сева не поскупился приобрести ради них целый музей?

- Я так понимаю, украшения будут исключены из постоянной экспозиции? – спросила я у Репьевского.

- Да, - кивнул он. – Не стоит держать их на виду.

- И где же они теперь будут храниться? У тебя дома?

- Нет, - снова улыбнулся Сева. – Зачем? Сам я все равно не смогу ими воспользоваться. Разве что, вместе с камнями ко мне переедешь ты.

- Не надейся, - серьезно ответила ему. – К тому же, это бессмысленно. Повторю: я понятия не имею, как заставить работать эту ювелирку.

- Ничего, разберешься, - махнул рукой Всеволод. – Янтари по-прежнему будут храниться в музее, но мы оборудуем для них специальное место, доступ к которому будем иметь только ты, я и Федор.

- Стоит ли так стараться, Сева? Можно подумать, мы трое – заговорщики, которые хранят общую тайну.

- А разве это не так? – удивился Федя.

- Нет, - покачала я головой. – Не знаю, ребята, как обстоят дела в вашем сообществе оборотней, а только меня это совершенно не касается. Я вообще далека от всякого рода разборок – политических, экономических, бандитских. Вы можете сколько угодно делить территории и рвать друг другу глотки. Я же просто хочу работать, общаться с посетителями, искать новые сокровища и легенды. Скажу честно: мне очень жаль, что жемчужина моей коллекции теперь будет храниться отдельно от других экспонатов, но раз этого хочет новый владелец музея – на здоровье. И да, я не собираюсь учиться каким-либо сомнительным вещам, уж извините.

Мужчины переглянулись.

- Иногда с ней бывает очень сложно разговаривать, - сказал Федору Репьевский. Потом повернулся ко мне, вздохнул. – Аня, маленькая моя, жить прежней жизнью у тебя больше не получится. И в этом нет ничего плохого. Более того, раз уж гарнитур Фурта теперь принадлежит моей организации, я лично прослежу за тем, чтобы ты спокойно трудилась и общалась с посетителями. А работать с артефактами все же придется научиться – хотя бы в качестве благодарности за собственную безопасность. То, что другие оборотни умудрились пропустить анатари – это досадная оплошность, которая, возможно, уже исправлена. И лично я ни капли не удивлюсь, если сегодня-завтра и гарнитур, и его хранителя кто-нибудь попытается украсть. То, что у тебя для таких случаев есть специальный оберег, конечно, очень здорово. Но от чуры вряд ли будет толк, если против нее выступит стая волков или дружное семейство тигров. Помнится, тебе в свое время не очень понравилось быть пленницей. Я прав?

Я смотрела на него во все глаза. Боже, неужели это тот самый мужчина, с которым я играла в шахматы и ела лесную малину? Если раньше исходящий от него флер силы и опасности создавал легкий дискомфорт, то сейчас он едва ли не накрывал с головой. Теперь передо мной стоял не хозяин леса - хитрый, но в целом добродушный, а жесткий делец, чья целеустремленность была четко видна сквозь ласковую улыбку и расслабленные черты лица.

- Мне нужно подумать, - тихо ответила я. – Слишком много информации. Ее нужно переварить.

- Подумай, - согласился Сева. – Никто тебя пока не торопит и ни к чему не принуждает.

Янтарный перстень я положила на место, и мы с Федей аккуратно закрыли витрину.

- Сегодня же распоряжусь перенести эти цацки в запасник, - шепнул Полевой Репьевскому.

Тот согласно кивнул.

Я же развернулась и пошла на выход.

- Аня, - окликнул меня Всеволод. – Пожалуйста, не делай опрометчивых поступков. И больше не убегай. Я тебя все равно найду. Во что бы то ни стало.

***

Покинув мужчин, я заскочила в свой кабинет, чтобы взять сумку, и сразу же отправилась обедать. Обычно в такое время я хожу домой, благо путь до родного холодильника совсем не долог. Однако в этот раз решила перекусить в кафе – после разговора в экспозиционном зале очень хотелось прогуляться по свежему воздуху и хотя бы немного проветрить голову.

Несмотря на серое небо, на улице оказалось очень жарко и душно. Похоже, вечером будет гроза.

Я перешла проезжую часть и зашагала вперед по тротуару.

В голове было пусто и гулко, как в железной бочке. Оборотни, призрачные хранители, старинные артефакты, анатари… Переварить ушат обрушившихся на меня открытий будет сложнее, чем я думала.

Впрочем, во всем этом есть и своя особенная прелесть – зная, что тебя на каждом шагу окружают таинственные предметы и существа, жить становится очень интересно. Но страшно.

Узнай я о значении янтарного гарнитура от Феди или от кого-нибудь еще, возможно, восприняла бы сию информацию иначе. С изумлением, недоверием, возможно даже с некоторой радостью – когда оживает сказка, реакция не может быть однозначной. Присутствие же Всеволода придало всей этой истории