фирменными словечками и фразами. Оборжались опять все до коликов в животе. Я на время забыла о своих семейных проблемах. Пока брат с моим сыном занимались разжиганием костра для шашлыков, я решила прогуляться вдоль берега. Дошла до крупного корявого топляка, выброшенного на сушу, присела на сухой гладкий ствол, глядя на тихие волны Енисея, омывающие галичный берег.

Шаловливый ветер трепал рыжие кудряшки, ласково гладил по щекам, словно хотел компенсировать мне отсутствие мужского внимания, а я вспоминала, как мы приезжали сюда с Пашкой на мотоцикле. Вдвоем. Красивые, молодые и влюбленные. Было также тепло и солнечно. Сидели на бревне в обнимку. Шутили, молчали, целовались. Мы были счастливы.

Снова ядовитая обида змеей начала разматываться в груди, перекрывая воздух в легких. Подобралась к горлу, сжала его тисками так, что две капельки слез едва-едва не ринулись вниз, по щекам, успели зацепиться за реснички.

Снова в который раз уже спрашивала себя: куда делась наша с Пашей любовь, наши сумасшедшие чувства, страсть, влечение друг к другу? Когда же все это прекратилось? Кто виноват, что наши отношения изжили себя? Что и когда я сделала не так?

Не заметила, как подошел Андрей и сфотографировал меня — такую грустную и задумчивую.

Не успела ничего сказать, а брат сгреб меня в охапку, прижал к груди. От него умопомрачительно пахло дымом, жаренным мясом и… домом. Домом родителей. Я снова почувствовала себя маленькой девочкой, и комок боли предательски сдавил горло.

— Опять грустишь? Натаха, давай я ему наваляю? Ты ж меня знаешь, я мозги умею вправлять, — улыбался братишка, но я чувствовала, что на самом деле ему совсем не смешно. Переживает Андрей за меня, но без моего согласия в мою семью не полезет.

— Знаю. Только не хочу.

Никто никогда не мог меня обидеть. Еще со школы все парни были знакомы с моими братьями и прекрасно знали, что за младшую сестру те порвут не раздумывая. Потому что в гневе они страшны, особенно Андрей, который служил в горячей точке, а после армии профессионально занимался самообороной. До сих пор, несмотря на годы, он остается самым вспыльчивым мужчиной в нашей семье. Потому и запрещаю ему лезть к Пашке — сама разберусь. К тому же подробности моей семейной жизни родные не знают, а слухи я не подтверждаю.

Андрей читает меня как открытую книгу, чувствует все мои проблемы и обиды, но открыто не спрашивает. Ему даже имени не надо называть — и так понятно о ком речь.

— Уверена? — заглянул мне в глаза. В его — забота, жалость и тревога.

— Не надо, Андрюш. Не марай руки. Да и потом… вдруг у нас все наладится, а конфликт, недомолвки, обиды между вами останутся… Не хочу.

— Да ты только скажи, я сразу…

Прервала Андрюху, чтобы не разреветься. Ненавижу, когда меня жалеют.

— Что там с шашлыком? Так есть охота!

— Так готов давно, я же за тобой пришел.

— Пришел и молчишь! — я сделала вид, будто возмущена, на самом деле старалась спрятать слезные эмоции. Толкнула брата в грудь и с наигранным смехом побежала от него в сторону нашей накрытой поляны. Он за мной.

Маша, жена Андрея, и наши дети за обе щеки трескали мясо и над чем-то заразительно смеялись. Мы с Андреем влились в наш уютный семейный коллектив и присоединились к поеданию шашлыка. Брат как обычно травил байки, а мы хохотали с Денисом в голос на всю округу. Так хорошо провели время, что не хотелось возвращаться домой.

Сегодня получила от брата фотографии с нашего пикника. Их много. Они красивые, красочные, радостные. Кроме той, где я на бревне.

Загружаю ее в Одноклассники. Друзей в сети мало — ночь, завтра засЫпят комментариями и оценками. Ну а что — какое настроение, такая и фотография… Пусть смотрят кому не лень — профиль-то открыт.

"Красивая" — получаю первый комментарий от неизвестного мужчины под именем Иван.

"Спасибо" — пальцы быстро набирают ответ и зависают над кнопкой отправить. Медлю, сомневаясь надо ли, и все же клацаю Enter через несколько секунд. Надо же быть вежливой, верно? Даже с незнакомыми мужчинами.

Сразу после моего ответа приходит заявка в друзья от того самого Ивана. Кто такой? Хз. Ладно, принимаю. Одним виртуальным другом больше или меньше — все равно.

— Чего грустишь? — тут же приходит в личку сообщение от Ивана. Мальчику скучно? Захотелось поговорить? Ну ладно, давай поговорим, все равно заняться нечем.

— Взгрустнулось.

— Аа, а бледная, потому что взбледнулось?

— Ха-ха-ха, очень смешно.

— Я серьезно.

— Я тоже.

— Хочешь, я с ним поговорю?

— С кем? — удивляюсь. Иван, наверное, перепутал собеседника?

— С тем, из-за кого ты грустишь?

Не перепутал. Общается со мной. В груди неприятно кольнуло. Какое дело этому Ивану до меня?

— С чего ты решил, что это он? Может быть, это она?

— Он. Я чувствую.

Та-ак. Это уже не смешно. Закрываю ноутбук и глубоко вздыхаю. Прислушиваюсь к тишине вокруг, но кроме гулкого биения своего сердца ничего не слышу. Усмехаюсь сама себе, перевариваю слова новоиспеченного "друга". Чувствует он! Оригинально! Интересно, откуда он?

Открываю снова ноутбук и захожу в Одноклассники. Время — второй час ночи, а сна ни в одном глазу. Сообщений больше нет, но этот Иван в сети. Захожу к нему на страничку. Понимаю, что палюсь своим любопытством, но мне все равно. Он мне никто и отказаться от дружбы я могу в любой момент.

А он далеко не мальчик. Взрослый, на первый взгляд даже как будто старше меня.

Три фотографии. На первой — мужчина в строгом костюме, весь из себя деловой, в рабочем кабинете. Даже не улыбнется — слишком серьезный. Начальник? К такому на кривой кобыле не подъедешь.

Вторая фотография — он же в компании каких-то мужиков примерно его возраста, очевидно, друзей. Здесь улыбается во все свои ровные белоснежные тридцать два. Открытый взгляд, расслабленная поза. По обстановке — где-то на даче в беседке за щедро накрытым столом. Эх, не видно что пьют,