– О да, спасибо.

Слова согласия и благодарности Эйрин произнесла с большим трудом и с явной горечью. Дэниел бросил на нее мягкий взгляд, но тут же отвернулся и встал.

– Пойдем, я покажу тебе комнату для гостей.

Она долго стояла под душем, смывая не только соль и песок, но и чувство заброшенности и одиночества. Ей казалось, что она похожа на одну из песчинок на пляже, на которую наступает тысяча равнодушных ног. Потом надела новую одежду, привезенную с собой на смену, – синие шорты и хлопчатобумажную рубашку с короткими рукавами – и расположилась у зеркала со щеткой в руках.

Комната была обставлена не столь изысканно, как помещения в Уайт-Роке, но со вкусом. На полу от стены до стены лежал голубой бархатистый ковер, а кровать покрывало тканое одеяло такой же расцветки. Деревянные карнизы на окнах были инкрустированы голубой эмалью.

Эйрин посмотрела в зеркало на свое отражение и подумала, что лицо надо чем-то оживить, добавить ему красок. Но потом ее мысли снова отлетели куда-то прочь от реальности. Ей захотелось найти какой-то ориентир, который помог бы ей выбраться из пучины, в которую она неудержимо погружалась. А для этого нужен был ключ, чтобы расшифровать Дэниела Паркера.

В момент, когда она думала о нем, он постучал в дверь и вошел. Эйрин молча смотрела на его отражение в зеркале. Он тоже принял душ, его темные, аккуратно причесанные волосы влажно блестели. Хмурый взгляд Дэниела заставил ее лихорадочно искать какие-то легкие, ничего не значащие слова, чтобы разрядить атмосферу. Но как назло ничего подходящего не приходило в голову. Слезы непрошено набежали ей на глаза, она потупилась, чтобы скрыть их, и несколько раз резко провела щеткой по волосам.

– Эйрин!

– Через несколько минут я буду готова, – выдавила она с трудом.

Положив руку на ее плечо, он забрал щетку из рук и развернул лицом к себе:

– Что случилось, Эйрин?

Она открыла было рот, чтобы отрицать свое плохое настроение, и начала икать. По крайней мере, ее немота исчезла.

– О нет! Нет! Наверное, это из-за устриц или – ик – от шоколадного торта – ик. – Она замолчала и начала глубоко дышать. Но икота не проходила. В глубоком смущении и отчаянии она уронила голову на колени.

– Эйрин! – Он поставил ее на ноги и обнял, не давая убежать, как она ни порывалась это сделать. – Успокойся, – тихо приказал он, крепко прижал к себе и стал нежно гладить ее волосы. Через пять минут икота прошла, и она облегченно глубоко вздохнула.

– Не знаю, как ты делаешь это, Дэниел, большое тебе спасибо, – прошептала она.

Он отпустил ее и посмотрел в глаза.

– Что заставило тебя загрустить? – Она лишь откашлялась. – Почему ты заплакала?

– Сама не знаю. Ничего серьезного.

– Скажи мне, – мягко, но настойчиво попросил он. – Посмотри на меня, Эйрин. – Она подняла ресницы, и он увидел, что ее глаза опять полны слез. – Должны быть какие-то причины!

– Я почувствовала себя как… как песчинка на берегу. Понимаешь? Иногда я чувствую себя одиноко. Вот и все. Потом это чувство проходит. – Она пожала плечами и попыталась улыбнуться. Дэниел что-то пробормотал и стал целовать ее милое лицо, глаза, щеки, шею. – Пожалуйста, не надо, – бессильно прошептала она.

– По каким-то непонятным причинам я не могу видеть тебя печальной, – с трудом отрываясь от нее, едва слышно сказал он.

– Мне от этого становится еще хуже…

Но он словно не слышал и продолжал целовать ее. Его руки еще крепче обхватили ее тело и прижали к себе. Мысли Эйрин опять куда-то улетучились, будто волна отлива смыла их. Ей стало легко и совсем не захотелось обороняться от замечательных ощущений, наполнивших тело.

Этот огромный мужчина заставлял ее чувствовать себя нежной и крошечной в объятиях его рук. Мускусный запах его мужского лосьона пьянил лучше любого вина. После его поцелуев было так естественно стоять неподвижно, позволяя ему расстегивать ее рубашку. Их глаза не отрывались друг от друга, и Эйрин показалось, что она тонет в голубом омуте. Она поняла, что для Дэниела Паркера существует только одно существо на свете – Эйрин Клиффорд, и почувствовала себя сильной и неотразимо привлекательной. Он снял с нее рубашку и посмотрел на ее грудь долгим восхищенным взглядом. Потом поднял глаза и прижался губами к ее рту.

– Я был прав, – пробормотал он почти бессвязно. – Его ладони мягко покрыли ее груди, и она затрепетала. – Нет, я ошибался: они еще более прелестны, чем я думал. Ты вся словно цветок, благоуханный и нежный.

Он замолчал, и его пальцы со страстью обхватили ее соски. Эйрин застонала от наслаждения. Ее голова откинулась назад, и всю ее затопили новые незнакомые чувства. Соски под его пальцами набухли, как почки весной, и ее руки самопроизвольно обвились вокруг его шеи.

– Как хорошо… – хрипло произнесла она. Он продолжал целовать, теперь уже девичью шею и грудь, а руки скользнули по ее бедрам, разжигая огонь желания. – Ты похож на огромное дерево, ты такой сильный.

– А ты мне напоминаешь сирену, поющую песни, против которых я не могу устоять,

Эйрин замерла, ее руки опустились к нему на грудь, и она посмотрела ему в глаза. Его слова заставили ее опомниться. Он уже говорил ей нечто подобное и раньше, что-то об искушении земными наслаждениями, против которых он бессилен, и, что хуже всего, говорил об этом с оттенком презрительности.

Уголком сознания она понимала, что это тест на ее способность противостоять ему в стремлении использовать ее для развлечения. Даже если она хочет что-либо получить от него. Правда, теперь ей уже много о нем известно. Он доверил ей историю своего неудачного брака с Эйбл Вебстер. И все-таки она знала все не до конца.

Однажды Эйрин потерпела неудачу на сердечном фронте. На этот раз все может обернуться для нее еще хуже… Она наклонилась, взяла рубашку и накинула ее на плечи.

– Почему? – Его голубые глаза сузились и с недоумением неотступно следовали за каждым ее движением.

– Я… – Она откашлялась. – Я сейчас не принимаю таблетки.

– Но есть другие способы.

– Знаю. Но я поклялась себе, что полученный таким путем контракт на рекламу вина мне не нужен.

– А кто здесь говорит о контракте или о вине?

– Дэниел, я… – Нет, слова не могли вместить ее мысли.

Он смотрел на нее сверху вниз, не делая попытки выпустить ее из своих рук. Но в его глазах появилось какое-то новое выражение.

– Кто бы он ни был, Эйрин, у него, очевидно, немного воображения, если это все, чему он научил тебя, и во что ты веришь. Доверься мне. – Она попыталась освободиться, но он по- прежнему крепко держал ее. – Не бойся, это будет намного лучше, чем ты думаешь. И самое главное, я теперь знаю: ты отнюдь не бесчувственна, как говорила. По крайней мере, человеку, так умеющему ответить на поцелуй, не подходит определение ненавистника поцелуев, – добавил он. – Или, может быть, ты настолько переменилась…