всякое тело, не будучи идеальным, постоянно является больным (τὸ τῆς ἀειπαθείας δόγµα), а это противоречит наблюдениям и здравому смыслу (Искусство медицины, 5)[126].

Сложен для точного перевода термин, которым Гален обозначает понятие более общее, чем болезнь, — διάθεσις (О разновидностях симптомов, 1). Мы переводим этот термин как «положение» (в некоторых случаях — «состояние»), однако подобрать для него точной аналогии в русском языке невозможно. Как и русское слово «положение», он происходит от глагола «класть», точнее, «располагать» (διάκειµαι). Соответственно, это существительное описывает структуру и состояние любой сложной конструкции, части которой могут так или иначе располагаться друг относительно друга, — тела, здания и даже вещей нематериальных. Поэтому Гален говорит о «положении (διάθεσις) песни, гармонии, рассуждения или выражения»: звуки могут быть расположены более или менее гармонично, слова и мысли — более или менее связно.

Более сложная ситуация возникает при переводе терминов πάθος и πάθηµα, от которых произошли многие современные медицинские термины, в том числе «патология». Оба этих существительных происходят от глагола πάσχω, означающего «страдать, подвергаться воздействию». В повседневной речи и художественной литературе было актуальнее первое из этих значений, поэтому оба существительных употреблялись в основном в смысле «страдание» (физическое или душевное; например, Эсхил, «Агамемнон», 177, «Прометей Прикованный», ст. 703; Софокл, «Аякс», ст. 932, Геродот, «История», I, 137, IΙI, 147, Аристотель, «Поэтика», 11, 1452b11). В философском же языке преобладало второе значение, и существительное πάθος приобрело значение «пассивное состояние», «состояние объекта воздействия» (например, Платон, «Федр», 245е, «Софист», 248d, «Законы», IX, 876). Гален, для которого чрезвычайно важны, во-первых, внутренняя форма и этимология слова, а во-вторых, принятая философская терминология, определяет значение этих терминов и полемизирует с общепринятым употреблением именно исходя из этого: «Движение действующего есть действие, в то время как воздействие (πάθηµα) или страдание (πάθος) есть движение того, что подвергается воздействию. В целом «подвергаться воздействию» (διατίθεσθαι) есть то же, что «страдать» (πάσχειν)… Сейчас же эллины называют оставшееся состояние [тела после воздействия] страданием. …Однако … оставшееся состояние нельзя назвать страданием в точном смысле. Ведь, строго говоря, это состояние является прошедшим, но уже не присутствующим страданием (πάθος)» (О разновидностях симптомов, 1).

Как слово «страдание», так и современный термин «патология», произошедший от πάθος, обозначают скорее состояние, чем процесс, т. е. отражают то принятое словоупотребление, против которого выступает здесь Гален. Однако лучшего перевода мы не нашли: в русском языке нет слова, которое охватывало бы все эти философские и повседневные значения.

Не менее сложен для перевода и интерпретации термин σύµπτωµα, который мы переводим как «признак, симптом». Это слово происходит от глагола συµπίπτω — «спадаться, совпадать, случаться» и впервые встречается у Фукидида (История, 4, 36, 3) в значении «трагическое стечение обстоятельств». В гиппократовском корпусе это слово, в отличие от всех обсуждавшихся ранее терминов, не встречается ни разу: там в значениях, близких к современному понятию «симптом», употребляются термины σηµεῖον — «знак» (например, «Эпидемии» I, 19) и τεκµήριον — «признак». Вероятно, у Эрасистрата слово σύµπτωµα уже было медицинским термином, однако по тем трем фрагментам сочинений Эрасистрата, где оно встречается (fr. 162, 222, 284 Garofalo), о его значении ничего достоверно заключить невозможно.

Первое научное определение этого понятия мы находим в первых главах сочинения Галена «О разновидностях симптомов». Гален начинает с определения триады ненормальных физических состояний: болезнь, причина болезни и симптом болезни. В то же время он стремится дифференцировать понятие σύµπτωµα от близких ему по значению терминов: это как упомянутые πάθος и πάθηµα, так и более редкий термин ἐπιγέννηµα. Последний имеет более узкое значение, чем симптом: он обозначает необходимое следствие той или иной болезни, в то время как симптом — это все, что происходит с телом или частью тела вопреки природе. В то же время πάθος — это, в соответствии с упомянутым философским употреблением этого слова, любое претерпевание, изменение, происходящее в результате воздействия, необязательно неестественное, противное природе.

Но это делает болезнь (νόσος), которую Гален, как мы помним, определяет как нарушение естественного функционирования, частным случаем σύµπτωµα. Гален сам признает это (О разновидностях симптомов, 7), однако отмечает, что симптом отличается от болезни тем, что необязательно приводит к повреждению функции.

Однако в той же главе Гален определяет и более узкое значение термина σύµπτωµα — «естественное следствие различных изменений, происходящих с телом». Именно это значение легло в основу современного медицинского термина «симптом»[127]. Однако мы во всех случаях переводим этот термин как симптом, отдавая себе отчет в различии его значений.

Трудности возникают и при попытке интерпретации и адекватного перевода терминов, которые Гален использует для обозначения функций человеческого организма. Термин ἐνέργεια, который мы, за неимением лучшего слова в русском языке, последовательно переводим как «функция» или «функционирование» (см., например: «Искусство медицины», 5, 21, 22, 30; «К Патрофилу», 3, 4, 5, 6; «К Главкону, о методе лечения», 1; «О причинах болезней», 6), чрезвычайно сложен для интерпретации. Понятие «функция (органа)» — лат. functio — в современном значении появилось в медицинском словаре лишь в XVII в. В период, предшествовавший деятельности Галена, вероятно, среди врачей александрийской школы в обиход вошло понятие ἐνέργεια, заимствованное из словаря философов, где оно означало «действующую причину». Для Галена ἐνέργεια — частный случай «движения» (κíνησις), которое он, вслед за Аристотелем, определяет и как перемещение в пространстве, и как качественное изменение. В свою очередь, часть тела, о функции которой идет речь, является «инструментальной причиной» (ἀιτíα ὀργανικά) этого движения или изменения — отсюда уже знакомый нам термин ὀργανικά для сложных частей тела. Именно в рамках этой восходящей к Аристотелю концепции причинности Гален использует термин δύναµις, еще до него вошедший в медицинский обиход из области философии[128]. Этот термин мы, в зависимости от контекста, переводим как «возможность», «способность», «функция» или даже «сила» (например, «К Главкону», 4; «О причинах», 3; «О различиях симптомов», 6). Следуя традиции, уже сложившейся к его времени в медицинской литературе, Гален делит эти «способности» на психические и физические (О различиях симптомов, 6). Последние напрямую зависят от состава вещества гомеомерной или сложной части, т. е. от соотношения в нем четырех качеств. При этом δύναµις есть назначение части тела — в рамках телеологической концепции Галена, постоянно подчеркивавшего, что «природа ничего не делает без цели»[129].

Употребляемые Галеном наименования «орган» и «часть тела» чаще всего трудностей при переводе не вызывают. Однако следует отметить, что Гален не проводит последовательного разграничения понятий «часть тела» и «орган». Для него «части тела» (τὰ µόρια τοῦ σώµατος) — это и мозг, и сердце, и кости,