передвигаюсь, – тоскливо вздохнула она, проведя пальцами по перламутровому боку Люсиной коняшки.

– Хорош, развела тут страдания мудовые, – хмыкнула Люсьен, и едва не насильно впихнула меня на переднее сиденье джипа, – поедем составлять план охоты. А ты чего стоишь? Особого предложения ждешь? Так это напрасно, я тебе скажу. Люся Мироградская никогда и никого не уговаривает, – выдала она, грозно посмотрев на всегда бойкую, а сегодня странно притихшую Катерину, которая тут же суетливо полезла на заднее сиденье.

– Куда мы едем? – спросила я, наблюдая за полными руками новой подруги, сосредоточенно крутящими руль, обтянутый позолоченной кожей. И вообще, машина была похожа, скорее, на домик Барби, нежели на средство передвижения, что Люсинду, естественно, мало заботило. – И о какой охоте ты речь ведешь?

– В ресторан едем, – радостно сообщила красотка, – я насухую думаю плохо. А охотиться на Завьялова твоего будем. Уж он от нас не уйдет, – фонтанировала Люся.

«Живым» – горестно подумала я. Катька на заднем сиденье молчала. «Точно какой-то план вынашивает», – решила я, посмотрев на сосредоточенное лицо подруги детства. Именно такое выражение всегда посещало физиономию Катьки, когда она задумывала какую-то вопиющую шалость, как, например, взрыв в учительской.

И угадайте, кто ей всегда помогал.

– Как тебе эта харчевня? – спросила Люся, резко вдарив по тормозам.

От неожиданности меня мотнуло вперед, и я со всей силы встретилась многострадальной головушкой с торпедой.

– Да мне все равно, – выдохнула я, рассматривая вертящиеся перед глазами веселые искрящиеся звезды, вылетевшие из глаз. – Я на диете.

– На чем ты? – раненым бегемотом взревела Люся, раздув ноздри, глядя на меня, как экзорцист на несчастного одержимого. Того и гляди начнет нараспев читать молитвы на латинском. – И бога ради, чем это ты воняешь?

– Духами, – из моего горла вместо слов вышел противный писк.

Черт, матушкин парфюм выветрился так быстро, словно она купила его не в столице моды, а у фарцовщика Феди за углом.

– Ссаками ты воняешь, а не духами, – припечатала Люся, – сильнее, чем бомж Апполинарий Федорович с Киевского вокзала.

– А ты откуда знаешь, как он пахнет? Нюхала?

Нет, ну мне честно это было интересно, но, увидев зверскую маску багрового цвета на щекастом лице феи крестной, я испугалась не на шутку, что ее разобьет какой-нибудь удар. Хорошо ещё, что похожий на тень официант как раз в это время принес графин с вином, который Люсьен тут же ополовинила одним глотком и только после этого начала принимать человеческий вид.

– Ты видала, прям рожья у ей полезли и клыки с ядом, – шепнула мне на ухо Катька, опасливо косясь на Люсю.

– Ты же за рулем, – ахнула я, но наткнулась на взгляд, явно говорящий «Пока меня не трогай».

– Короче, сейчас расходимся. Ты, – показала Люся пальцем на Катьку, – пойдешь со мной. У тебя явно склад ума вредный и придумистый. А ты, – теперь уже палец с ногтем, похожим на янычарский изогнутый клинок, – шкандыбаешь в парикмахерскую к гримеру, маникюристу и иже с ними. Я хочу, чтоб ты стала похожа на человека, на меня то есть, а не на замудоханную жизнью корову, которую не переставая доят.

– Я такой не смогу красоткой стать, – подольстилась я, и Люся расслабленно кивнула. То ли вино начало действовать, то ли моя грубая неприкрытая лесть ей понравилась.

– Встречаемся тут ровно в семнадцать ноль – ноль, мне тебя еще нарядить надо. Сделаю из тебя женщину-вамп, чтоб мужики при виде тебя падали и сами в штабеля укладывались, – пообещала фея крестная, но ее слова почему-то показались мне самой страшной угрозой. – Ну давай, а нам с Катериной нужно уладить кое-какие формальности.

– А у нее еще трусы всегда уродские, – вредно подпела Катька.

Ну подожди, я найду время и так накостыляю…

– А ну покажь, – насупилась Люся.

– Чего, тут прямо? – заозиралась я по сторонам.

Ну народу в жральне немного, так что не сильно опозорюсь. Но вообще не очень бы хотелось показывать свое исподнее, вот хотя бы вон тому дядьке, жующему мясо и похожему на быка. Хотя ему б, наверное, понравился сеанс стриптиза. Черт, ну и мысли лезут в голову, неплохо я о торпеду приложилась.

– Ладно, трусняк и лифон тоже куплю, тем более что мне нужно еще мешок и веревку купить, – безапелляционно сказала новоиспеченная подруга, – а то много радости этому хряку твои прелести видеть, – показала она на переставшего жевать от столь пристального внимания к своей персоне несчастного, опасливо оглядывающего зал в поисках путей отступления.

– Может, не надо мешок? – заблеяла я, чувствуя, что мое сердце колотится в районе пяток.

– Да не бзди, не тебе это. Просто… ну… мы с моим пусиком.... Ну, сама понимаешь… Игры у нас такие. Его заводят воспоминания о том, как я его похитила. Да и мне не так скучно. Короче, начинаем операцию под названием «Завалить бобра» сегодня ровно в двадцать два ноль – ноль. А сейчас все по матрешкам, отсчет пошел, – икнув, видимо, от вина, приказала Люся и, схватив Катьку за руку, пошатываясь, пошла к выходу, копаясь в своей огромной торбе от Луи Витон. – Ты поведешь, – приказала, отдавая ключи офигевшей от такого напора Катьке.

Ах, если б я знала тогда, что это за формальности, и что то, за что взялись две не совсем адекватные феи, не всегда заканчивается победой разума над маразмом. Но мне это еще было неведомо, и я с камнем на душе отправилась приводить себя в божеский вид, надеясь, что все же смогу сразить Захара, а потом растоптать его чувства, как он мои, назвав меня кобылой. Вот интересно, кстати, почему жеребец – это комплимент мужику за его сексуальный опыт и похвала, а кобыла – обидно и отвратительно? Вы никогда не задавались этим вопросом?

Глава 22

– Вы чего тут третесь, ик? Я полицию вызову, – услышала я за своей спиной голос явно хорошо поддавшего Лелика.

– Это я, не ори, – сквозь зубы прошипела, пытаясь ухватить ключ, торчащий из двери, наращенными острыми ногтищами, украшенными тонной стеклянных каменьев.

Пот заливал похожие на метлы трехсантиметровые ресницы, которые салон решил мне подарить за то, что я оставила у них целую зарплату и львиную долю накоплений на черный день. «Гробовые» – как их Катька называет.

– И чего это с тобой случилось, Юлек? Зверев в нашем городе вроде не появлялся, а то я решил, что это он тебя покусал, и ты превращаешься, – глупо хихикнул Лелик. – Я надеюсь, ты не для этого голожопого с собой такую красотищу сотворила? Я аж протрезвел, ей богу. Нельзя же так. Теперь тебе